Лиза Си - Девушки из Шанхая

Не знаю, как мама и Мэй, но я все еще надеюсь, что папа сделает или скажет что-нибудь, после чего этот ужасный человек и его приспешники покинут наш дом. Разве он не должен их выгнать — как мужчина, как отец и муж?

Главарь угрожающе нагибается к отцу:

— Наш босс приказал тебе удовлетворить требования мистера Лу и отдать ему твоих рикш и дочерей. Тебе не надо было ничего платить, и вы с женой могли остаться в своем доме. Мистер Лу оплатил бы твой долг американскими долларами. Все бы получили желаемое, и все остались бы живы.

Я в ярости, потому что отец солгал нам, но это ничто перед тем ужасом, который я чувствую, понимая, что он не единственный, кто не выполнил своих обещаний. Мы с Мэй тоже стали частью сделки. И выходит, тоже обманули Рябого Хуана. Бандит не останавливается на этих деталях.

— Хотя наш босс получил свои деньги, есть одна проблема, — продолжает он. — Твои дочери не сели на тот корабль. Какой вывод сделают другие должники Рябого Хуана, если тебе это сойдет с рук? — Ублюдок оглядывает комнату и показывает на нас с Мэй: — Это твои дочери? Они должны были встретиться со своими мужьями в Гонконге. Почему этого не произошло?

— Я…

Ужасно сознавать, что твой отец слаб, но еще хуже видеть, как он жалок. Не успев подумать, я выпаливаю:

— Это не его вина.

Его жесткий взгляд останавливается на мне. Он подходит к моему креслу, садится передо мной, кладет руки на мои колени и сжимает их:

— Как так, малышка?

От ужаса я не могу дышать. Мэй бросается ко мне. Она начинает говорить, и каждое ее утверждение звучит как вопрос.

— Мы не знали, что наш отец должен Зеленой банде? Мы думали, что он должен только кому-то за границей? Мы не думали, что Старый Лу — важный человек, считали его просто гостем?

— Никудышному человеку ни к чему такие хорошие дочери, — как бы между прочим замечает главарь. Он встает и выходит на середину комнаты. Его помощники становятся рядом. Он обращается к отцу: — Тебе позволили остаться здесь, если ты отправишь своих дочерей в их новый дом. Поскольку ты этого не сделал, этот дом тебе больше не принадлежит. Ты должен уйти. И вернуть свой долг. Мне забрать твоих дочерей с собой? Они нам пригодятся.

Опасаясь отцовского ответа, я вскакиваю с места:

— Нам еще не поздно отправиться в Америку. Есть и другие корабли.

— Рябой Хуан не любит лжецов. Вы уже нарушили свое обещание, может, вы и сейчас лжете.

— Мы обещаем, что так и сделаем, — тихо говорит Мэй.

Главарь, подобно кобре, рывком протягивает руку, хватает Мэй за волосы и притягивает к себе. Он наклоняется к ее лицу и улыбается:

— Твоя семья разорена. Вы будете жить на улице. Я повторяю: не лучше ли вам отправиться с нами сейчас? Мы любим красоток.

— У меня остались их билеты, — раздается чей-то тихий голос. — Я прослежу за тем, чтобы они покинули город и сделка, касающаяся долга моего мужа, была выполнена.

Вначале я не могу понять, кто это говорит. Никто не понимает. Мы оглядываемся и видим маму, которая не произнесла ни слова с того момента, как эти люди вошли в наш дом. В ее лице я вижу невиданную ранее твердость. Наверное, с матерями всегда так — они кажутся нам обыкновенными женщинами, пока однажды не становятся необыкновенными.

— У меня остались билеты, — повторяет она. Видимо, она лжет. Я выбросила их вместе с нашими иммиграционными документами и инструкцией, которую мне дал Сэм.

— Что пользы от этих билетов? Их корабль уже отплыл.

— Мы обменяем билеты, и девочки отправятся к своим мужьям. — Мама комкает в руках платок. — Я прослежу за этим. После этого мы с мужем покинем дом. Так и передайте Рябому Хуану. Если его это не устраивает, пусть придет сюда и обсудит это со мной, с женщиной…

Ее прерывает тошнотворный звук взведения курка. Главарь поднимает руку, призывая своих людей к готовности. На комнату ложится пелена тишины. Снаружи доносятся звуки сирены, треск пулеметов и кашель. Главарь хмыкает.

— Мадам Цинь, вы знаете, что произойдет, если мы обнаружим, что вы нам лжете?

Никто из наших родителей не отвечает, Мэй набирается смелости и спрашивает:

— Сколько у нас времени?

— До завтра, — рявкает мерзавец и хрипло смеется, понимая невыполнимость своего требования. — Но сейчас трудно будет покинуть город. Если что хорошее и есть в сегодняшнем кошмаре, так это что большинство этих поганых иностранцев уедет. Их будут сажать на корабли в первую очередь.

Его люди делают шаг в нашу сторону. Это конец. Теперь мы будем собственностью Зеленой банды. Мэй хватает меня за руку. И тут случается чудо: главарь выдвигает новое предложение: