Наталья Шумак - Провинциальный роман. Книжная девочка

Выходила на улицу, опираясь на дорогую трость, и выглядела на все сто, если верить пристрастной Виноградовой. Собирала комплименты, оказывается легкая хромота, просто прибавила ей пикантности. А новый цвет волос и стрижка выглядели невероятно стильно. Несколько часов назад, Богатырев, схвативший Арину в охапку со словами.

— Почему бы нам не переспать?

Тоже посчитал, что она стала гораздо привлекательнее.

— Поставь, где взял!

Строго потребовала жертва своих глупых предубеждений. И ведь послушался. Не сразу, конечно. Сначала, негодяй, осыпал жаркими поцелуями. И прижал к себе так крепко, что Арина поневоле почувствовала его возбуждение.

— Но мы же взрослые люди. И свободные. Почему нет?

И в самом деле, почему? Не было никакой особой причины вырываться из объятий Андрея. Вот и сиди теперь совершенно одна в пятницу ночью, со стихами Майлсон, умная дура!

Раскрыла книгу наугад еще раз. Что у нас на этой странице?

Месяц с маленьким хвостиком спустя, как раз перед Новым Годом, будучи в гостях у ненаглядной подруги, взяла и разревелась самым пошлым образом. Пропадаю мол. Пропадаю. Не звонит. И что делать? И как жить?

— Что мне делать? Что?

Перевела дыхание, размазала по багровому распухшему лицу последние слезы. Шумно высморкалась в протянутую подружкой салфетку. Вздохнула. И повторила спокойнее.

— Что делать-то?

Ждала банального бабского сочувствия. Которому цена — копейка. А чего еще она заслужила? Балда истеричная. Съежилась на табурете. Ссутулилась. Ну, вот. Сейчас. Сейчас. Скажет, что время все лечит. И пройдет эта боль потихоньку. Или, еще хуже — примется Федора ругать. Дескать, сволочь редкая, приручил и бросил. Какую именно речь будет противнее всего услышать, Арина еще не решила.

Но Виноградова, вернее давным-давно Кузнецова, славная, искренняя, сильная — никогда не была предсказуемой. И беды подружкины принимала близко к сердцу. Пожалеть на словах? Неискренне? Ванечкина мама это Ванечкина мама. Не пустышка равнодушная. Не притворщица.

Налетела, обняла, прижала к себе, поцеловала и в макушку, и в затылок, и опять в макушку. Погладила по спине. Нехотя выпустила. Заглянула в глаза. Сказала ласково.

— Все пучком, Родионова.

— ?

— Вы слишком разные. Ни фига не получилось бы. Ни за что.

— ?

— Извини, если давлю на мозоль.

Арина дернулась, ответила сухо.

— Переживу.

Внутри что-то натягивалось, натягивалось. Вот-вот лопнет. А тут еще вдруг подруга золотая. Опять схватила. Обняла и забормотала неожиданно.

— Рыжик, ну ты же умница у меня. Рыжулик, маленький, Рыжик… Жалко. Жалко то как.

Захлюпали носами и захныкали обе. Одновременно.

В следующий раз к теме вернулись три дня спустя. Двадцать восьмого декабря. Арина гладила выстиранные детские вещички. Жена хирурга, спортсменка и активистка красила ногти на ногах. Заявила решительно.

— А, в целом, все пучком!

— Ты, правда, так считаешь?

— Конечно. Молода. Практически здорова. Живешь в своей собственной хате.

— Угу.

Несравненную Виноградову понесло. Она возвысила голос, из сочувствующего близкого человека на глазах превращаясь в командира.

— И вот, что. Пора ликвидировать половую безграмотность. А то позор прямо. Есть у Васьки в отделении один хирург. Да. Да. Вот такая я зараза. Обсудила твою проблему с мужем. И не фиг столбенеть и бледнеть от злости. Не фиг.

— Как ты могла? Алена??

Виноградова сбиться с мысли отказалась. Возмущенные вопли проигнорировала.

— Обалденный мужик. Честно говорю. Котяра каких поискать. Но нежный. Не хам. Как раз такой нам и нужен. Для начала.

— Ты с ума спрыгнула, Виноградина!

— Ничего подобного. Мужик разведенный. Он, конечно, не пропадает, честно скажу. И уже, наверняка десять раз пристроился в какую компанию — погулять. Но если Вася его попросит, как следует, то Новый Год с нами будет встречать. Как миленький. А мы тебя принарядим. Глазки подмалюешь маленько. А то без краски ты на моль похожа. Все вместе посидим, почирикаем. Выпьем немножко. То. Се. Пятое — десятое. А дальше — дело ваше. Глянется мужик — не упускай. У него, кстати, серьезно стоит квартирный вопрос на повестке дня. Все жене с дочкой оставил. Топчется, бедняжка, на одной съемной квартире с семьей брата. И это нам только на руку.