Синтаро Исихара - Соль жизни

Однако однажды летом во время гонки Тоба нам пришлось ощутить на собственной шкуре, что это такое — морская гроза.

Дело было летом 1967 года. На пути в Тоба мы заходили в Ниси-Идзу и на остров Сикинэ. Переход пришелся на время летних отпусков, так что в портах одни члены экипажа поднимались на борт, другие сходили на берег. Мы ждали людей, развлекались, наш график нарушился, так что когда в Омаэдзаки мы подобрали последнего члена экипажа, времени до начала гонки у нас оставалось в обрез. От Омаэдзаки до Тоба — расстояние небольшое, но нужно было спешить.

Когда мы выходили из Омаэдзаки, небо уже внушало опасения. Когда же мы отошли чуть подальше, облака над Энею стали выглядеть просто устрашающе. С бессильным страхом мы наблюдали, как в ночном небе, на котором не должно было быть видно ничего, клубились свинцовые грозовые облака, похожие на спину древнего грозного чудовища, исполосованную электрическими вспышками.

Чтобы избежать попадания молнии, следовало выйти в открытое море, но у нас не было времени, и поневоле мы шли по прямой в Тоба, но тут туча, появившаяся в районе устья реки Тэнрю, накрыла нас.

До этого момента ветер был таким слабым, что было непонятно, есть ли он или нет. На фоне бешеного разбега грозовых туч ветра на море как бы и не было. Скорость яхты была невелика, так что уйти от грозы было невозможно… И вот яхта очутилась прямо под грохочущим черным облаком.

О физической природе молнии я знаю не слишком много. Мне вполне было достаточно того, что, находясь в бескрайнем море, я ощущал в воздухе вокруг себя нечто, и это «нечто» под воздействием невидимого крошечного курка вдруг взрывалось и лопалось. Я ощущал это всем телом.

Вспышки постепенно приближались, раскаты грома нельзя было уподобить звуку — это была какая-то зловещая вибрация, от которой немело тело. С каждым мигом нас все больше охватывало странное чувство — казалось, какая-то сила парализует все вокруг.

Было ощущение, что меняется само мироздание, и мы, находясь в самом центре этих трансформаций, помимо нашей воли превращаемся в нечто нечеловеческое.

Не знаю — кто-то намеренно заглушил мотор или же он сам остановился от ужаса, но только он бездействовал, а нашу разбитую параличом яхту носило по волнам.

Невидимая глазу огромная рука, размешивающая воздушный океан, слегка коснулась наших лиц, обращенных к небесам. Затаив дыхание, мы ждали, что произойдет.

Все металлические предметы вокруг нас излучали слабое сияние, а компас совсем сошел с ума — вместо того чтобы указывать на далекую Полярную звезду, он крутился не останавливаясь. Волосы на теле и голове встали дыбом, предчувствуя удар молнии, который вот-вот обрушится на нас с ужасающим грохотом. Не смея двигаться и дышать, мы отчетливо чувствовали прикосновение смерти, разлитой в пространстве. В полной темноте, которая наступала после каждой ярчайшей вспышки, мы впервые осознали, что смерть несет в себе ослепительный свет.

Тут я увидел нечто странное. Когда над нами вспыхнуло небо, наши тени на палубе стали необычайно черными. Я никогда не видел, чтобы моя тень была такой четкой и яркой.

Это приближалось явно и неотвратимо с каждой секундой, с каждым сантиметром. Мы забыли, где находимся, нам оставалось только ждать. Кто-то указал на вершину мачты, вокруг которой кружились зеленоватые огоньки, и не своим голосом изрек, что это дух корабля. В следующее мгновение огромная невидимая рука разорвала небо, из которого что-то рухнуло в пучину. Лишь в самую последнюю секунду мы сумели вырваться из кулака, схватившего нас за волосы. И тут из воды — на расстоянии не большем, чем длина корпуса нашей яхты — поднялся фиолетовый столб невероятной яркости. В следующее мгновение он медленно преобразился в столп светлой воды, а еще в следующий миг он, словно кинжал, ушел на дно, а по волнам расплылся круг бледно-зеленого света.

Может быть, это был дух, которого похоронили вместо нас.

И после этого вокруг нас продолжали сверкать молнии, но они казались лишь слабым подобием той, которую мы увидели. Оно коснулось наших лиц, но схватить нас не сумело. Когда мы убедились в этом, нам захотелось узнать, отчего мы отделались лишь легким прикосновением. Но чем больше мы гадали, тем дальше становилась разгадка.

До обидного медленно возвращаясь к жизни, а затем проживая свою жизнь так, как я ее проживал, и находя в этом мудрость, я осознавал бесперспективность ответа на вопрос, почему случилось именно так.