Вячеслав Пьецух - Суть дела

Рекомая девица, видимо, южнороссийского происхождения (звали ее Алиса), уже накурившаяся и немного пьяненькая, взялась проводить Карла с Вероникой «до деда» и всю дорогу, которая заняла не больше четверти часа, щебетала о том о сем.

— Ну и долго вы здесь собираетесь кайфовать? — перебил ее Карл.

— Да нет, — отвечала Алиса, — скоро, наверное, намылимся по домам. Главная фишка — тут все безумно дешево, как при коммунизме, особенно дурь , а так, в общем-то, скукота. И народ тут смешной, туземцы то есть, какая-то прямо средняя группа детского сада, какая-то жизнерадостная детвора. Вы знаете, как по-португальски (тут они почти все говорят по-португальски) будет «хороший» и «хорошо»? «Бом»! Это же можно со смеху помереть — чего ни коснись, все «бом»!

Наконец они добрели по жаре до беленого двухэтажного дома с зелеными ставнями, вывеской, писанной поблекшим золотом по кумачовому фону, и каким-то глиняным идолом у ворот.

— А у нас чего новенького? — на прощание спросила Алиса.

Вероника сказала:

— Да, в общем-то, ничего. Снег еще не сошел, в метро не протолкнуться, на Сахалине постоянные перебои с водоснабжением, Кавказ свирепствует, как и здесь, цены выросли до небес.

Алиса вздохнула, потупилась и ушла.

12. Бегемота они нашли в небольшой комнате с низким крашеным потолком, где приторно пахло благовониями и там и сям было разбросано пестрое барахло. Иван Ефимович расположился на широком топчане, по-восточному поджав ноги, и что-то читал через очки, сидевшие у него как-то неуверенно, скособочившись на носу. Он тотчас поднял глаза, как только Карл с Вероникой вошли в комнату, отложил в сторону книгу (это был четвертый том собрания сочинений Чехова) и сказал:

— Чего и следовало ожидать. Нашли-таки, сукины дети, несчастного старика!

— Работа такая, Иван Ефимович, — сказала Вероника и сделала выразительные глаза.

Карл спросил:

— А чего ты от нас все бегал-то, не пойму?

— Я не от вас бегал, а от дурацкой своей судьбы. Мужику сильно за пятьдесят, пора о душе подумать, а он все, фигурально выражаясь, играет в солдатики и вообще ведет себя как форменный идиот. Ну скажи, Карлуша, на кой черт сдалась конторе эта антидетонаторная присадка, из-за которой я на чужбине износил четыре костюма и два пальто?! Ну украдем мы у них какой-нибудь секрет, а они у нас чего-нибудь украдут, потом опять мы, потом опять они, и в результате получается так на так! Разве не чепуха?

Вероника сказала:

— Кстати, о пальто… У меня к вам, Иван Ефимович, будет такой вопрос: откуда взялась дырка от огнестрельного оружия на вашем пальто, которое вы оставили на boulevard de Courcelles? [13] Бульвар Курсель ( фр. ).

Бегемот в ответ:

— По правде говоря, гадкая тогда вышла история, что называется, стыд и срам! Когда моя Вешалка (а это, прошу учесть, пол-Калужской области на голове) уехала в Москву к больной теще, я потихоньку завел себе одну парижаночку из порядочных, а у нее, представьте себе, оказался муж! И не просто муж, а скотина и людоед! Этот гад довольно скоро нас выследил, ранил в руку свою жену, в меня несколько раз палил, но не попал, а только в двух местах прострелил пальто. Тут я смалодушничал и от греха подальше удрал к чертовой матери, в Сингапур.

— Странно, — в задумчивости проговорила Вероника. — Я только одну дырку обнаружила на пальто…

Бегемот:

— Ставлю вам тройку с плюсом за недогляд.

— Ну а дальше-то что? — в нетерпении спросил Карл.

— Дальше пошли муки мученические (в интеллектуальном, конечно, плане), поиски смысла жизни, метания, бессонница, проще сказать — беда… Послушайте, ребята, а выпить у вас есть?

— Как не быть, — отозвался Карл и протянул старому товарищу пол-литровую фляжку ирландского виски, которая вечно была при нем.

— Ага! — воскликнул Бегемот. — Вот и чаша с цикутой, фигурально выражаясь, чего и следовало ожидать.

— Какая еще цикута?! — возмутился Карл. — Ты, Иван Ефимович, думай, что говоришь!

— Беру свои слова обратно, тем более что ты, Карлуша, историю древней Греции не читал.

— Как раз читал!

Бегемот одобрительно кивнул и сделал из фляжки большой-пребольшой глоток.

— Еще один вопрос, — сказала Вероника. — Уже после того, как вы улетели в Сингапур, кто-то звонил в посольство из вашей квартиры, но говорить не стал. Как по-вашему, кто бы мог сделать такой звонок?

— Да кто угодно! Например, кто-то из полицейских, которые осматривали квартиру после моего исчезновения, нашел ихний опер в определителе номер последнего абонента и позвонил. А я как раз накануне разговаривал с Кузьмичом.