Сергей Данилов - Рассказы

Им обожания мало, им обязательно надо ещё и овладеть «прелестной обнажённой Дианой» при этом допускают зачем-то грубости. Некоторые, впрочем, владеют ими мастерски, подробности местами очень интересны, как правило, она не в состоянии оторваться и читает до конца, пока, оказывается, не издаёт вскрик заключительного счастья. «Ну, это едва ли у вас, мальчики, получится, ишь, как разжарило, не унесусь я никуда на крыльях счастья, можете зря не волноваться».

Посмеявшись над неповоротливой мужской фантазией, купированной размерами СМС-ок, совершала общее удаление всем посторонним ночным чувствам, скопившимся в мобильнике и, довольная, очень энергичная, шла совершать утренний моцион, пребывая в чудесном настроении. Что ни скажите, женщине необходимо чувствовать себя желанной. А она желанна очень многим, несмотря на сорокадвухлетний возраст.

Хвастунишки! Утром рабочего дня самые отчаянные храбрецы-сослуживцы, три часа тому назад изображавшие из себя великолепных, неустрашимых самцов, теперь трусливо прятались, убегая по коридорам департамента, а внезапно застигнутые на рабочих местах, произносили, испуганно жмурясь, словно боялись, что она начнёт немедленно и прилюдно хлестать их по лицу: «Здравствуйте». Им, утрешним, ужасно стыдно написанного ночью. Они скрывались от неё, ускользая по чёрной лестнице. Некоторые приходили каяться, с белыми лицами просили прощения. Иные отыскивались лишь к обеду, звонили по телефону откуда-то, заикались приглушёнными робостью голосами:

— Извините, Жанна Ивановна, честное слово, не знаю, что вчера нашло, крыша поехала, ей богу, простите идиота. Не помня себя писал, простите… что писал?.. да СМС-ки эти дурацкие… Правда, ничего не читали? Благодарю, благодарю вас! А всё же, в честь того, что простили, давайте сходим сегодня в кафе? Некогда? Может, завтра сбегаем в «Клаус»? Но ненадолго же?

— А почему бы и нет?

Ночные разнузданные чувства поклонников Жанна старалась как бы вовсе не замечать, оставляла без последствий, и уж совершенно точно никак не относила их к преступлениям. Главное требование к «проводнику» — во время похода тот должен выглядеть и вести себя истинным безупречным джентльменом.

Посетители кафе тут же начинают косить в их сторону восторженно: «Бог мой! Какая женщина!». Атмосферу немого обожания Жанна любит более всего в жизни, за исключением дочери, разумеется.

При этом, как всегда, безмятежно созерцает абстрактное пространство, никого не замечая, позволяя окружающим упиваться необычной красотой, шармом, который сквозит в любом её движении, слове, взгляде.

Мужчины, с которыми совершаются набеги на кафе и прочие места культурного досуга, нравились ей по-разному, иные были весьма приятны, другие почти совсем не нравились, но изначально она задала себе установку — никаких романов.

Да, оказалось, настолько сильную, что никаких романов после развода не случилось вообще. Даже из принципа — муж-то сразу женился на другой. Но зачем ей это, когда желания нет?

Зато как чудесно парить на крыльях лёгкого флёра на пятом десятке! Возможно, когда-нибудь он исчезнет, ибо ничто не длится вечно, что с того? Кончаются и красота, и счастье, сама жизнь, в конце концов, есть явление отнюдь не бесконечное. Странное дело, но ни в юности, ни в молодости флёра у неё не было, как нет сегодня у дочери.

Жанна была просто достаточно красива и молода, когда вышла замуж, а после рождения ребёнка начала полнеть, быстренько превратившись в здоровую, крепкую женщину. Скоро муж сделался равнодушным, влюбился в другую, они развелись.

Развод оказался для неё тяжелейшим ударом. Она переживала, стиснув зубы, превозмогая его, вроде тяжёлой болезни, почти перестав есть. Её бросили, как ненужную вещь! Жанна страдала больше двух лет, иссыхая на глазах окружающих, истощаясь, сгорая, будто религиозный фанатик, разочарованный в своём боге.

В результате, незаметно для себя сделалась нынешней: тонкой, гибкой, элегантной, с трепещущим над ресницами флёром — ей в то время было уже за тридцать. И вот тут окружающие мужчины словно ошалели, но теперь, слава богу, она знала, как себя надо с ними вести, чтобы жить без трагедий, легко и приятно.

Конечно, встречались на пути, и не могло их не быть, два — три, кои нравились больше прочих, но на одном-единственном остановиться она не смогла. Да и не хотела уже. Это помогало откладывать вопрос с обустройством жизни на неопределённое будущее. Зачем ей замужество? Старушки-француженки до старости ужинают в кафе на бульварах. И у всех есть провожатые, на её век тоже хватит этого добра.