Ибрагим Хараев - Кровная месть. Чеченская вендетта

Хотел ли Тимур пожертвовать тобой, Руслан, и оставить тебя сиротой?

Нет, не хотел. Парадоксально, но те же самые мысли, которые когда-то заставили Сурхо пойти на верную смерть, позже остановили Тимура в схожей ситуации. И вдвойне парадоксально, что в результате, сам того не зная, Тимур именно на верную смерть и пошёл. На ночном горном серпантине в плохую погоду машина сорвалась в пропасть. Тимур с женой погибли. Я узнал об этом только через несколько дней. Кроме меня, в Чечне у него больше никого не было, я один читал дуа над его могилой и думал, что на этот раз всё точно закончилось. Я не знал, что у Тимура есть сын, не знал про тебя, Руслан. Почему-то о тебе у нас никогда не заходил разговор. И поэтому я сделал огромную глупость – рассказал о тайне Тимура своему младшему брату Саиду.

Саид внимательно выслушал мою историю и задал главный вопрос, которого я избегал всеми силами:

– А остались ли дети?

Я не знал ответа на этот вопрос, да и не хотел знать, а Саид докопался до правды. Он нашёл тебя, Руслан. Не знаю как, но нашёл. Возможно, когда ты приехал в Чечню, не знаю… Это уже были времена, когда ты сам, как сирота, оказался в детском доме. Мы с Саидом тогда страшно поругались.

– Все должны знать! – кричал Саид. – Ты что, хочешь, чтобы он первый узнал про нас? Хочешь, чтобы он кого-нибудь убил? Ты этого хочешь, да?!

– Не будет никто никого убивать! – кричал я. – Всё закончилось! Больше никаких убийств!

– Ничего не закончилось! Месть у него в крови! Он чеченец!

– Что за чушь ты несёшь?! У него, как и у нас, в крови лейкоциты и эритроциты! Точно такие же, как у всех людей! Нет там никакой мести! Мы люди, нами управляет не кровь, не инстинкт, а голова и сердце! Почему ты в это не веришь?

– А почему ты веришь какому-то Гацуеву, которого никогда в жизни не видел, но при этом не веришь в разум своих родных, которых всю жизнь знаешь?

…Решение по тебе не было принято, ты был ещё ребёнком и по закону не участвовал в кровной мести. А потом началась чеченская война. В поисках хоть какого-то пропитания многие переехали в Москву. Среди них был и я. Когда я узнал, что тебя поймали, – было уже поздно. Тебя держали в одном из подвалов боевиков, вместе с каким-то богатым евреем Яковом Гельдманом, ожидающим, пока родственники соберут за него выкуп.

Я сразу приехал и сделал последнюю попытку отговорить родственников.

– Что вы наделали?! – спросил тогда я. – Зачем вы его сюда притащили?!

– Он наш кровный враг, нужно с ним расправиться, – ответил Саид.

– В честном бою, а не так – устроив нападение из-за угла, как трусы!

– Ну, пускай дерётся, если хочет, – Саид тогда даже усмехнулся, в надежде, что его поддержат остальные, но все промолчали, стыдливо пряча глаза.

– Это после подвала ты с ним драться собираешься?! Вы забыли, что у него есть сын?

И тогда мне показали младенца. Тебя, Микаил. Это стало последней каплей.

– Вы что же, и ребёнка тоже решили убить?! – Никто не ответил. – Ну?! Кто из вас?! Кто притащил сюда ребёнка?! И кто возьмёт на себя грех за такое?!

Саид тогда взял меня за плечо и отвёл в сторону.

– Брат, – сказал он. – Ты не сможешь нас остановить. Поэтому просто забудь всё, что случилось здесь, и езжай своей дорогой.

Я не знал, что ответить. В этот момент я понял, насколько всё происходящее бессмысленно.

– Боже, – подумал я, – зачем ты тогда привёл Тимура в мой дом? Неужели ты хотел, чтобы с моей помощью были убиты невинные – молодой мужчина и ребёнок, даже не знающие, что происходит? Неужели я стал в твоих руках оружием возмездия? Я не верю! Ты Всепрощающий, Всезнающий, подскажи мне, в чём смысл этой казни?

Во всяком случае, моё появление вызвало разногласие между Дарговыми. Они не были убийцами, и сами начали сомневаться. А я не уезжал, пытаясь следить, чтобы пленников хотя бы не били. Я пытался хоть как-то облегчить твою, Руслан, участь, понимая, что во многом я сам виноват в том, что происходит.

В один из дней, когда уже стемнело, я прокрался к подвалу. Опасался, что там будет охрана и, честно говоря, даже не знал, что буду делать, но охраны не было.

Я надел маску, вытащил вас с Яковом и загрузил в машину. Вы были совершенно обессилены. Потом я выкрал младенца. Очень боялся, что он будет кричать, – но малыш молчал. «Это знак, – подумалось мне. – Значит, я всё делаю правильно».

И, только дойдя до машины, я столкнулся с Саидом.

Мы стояли напротив друг друга. В руках у Саида был автомат, а у меня – младенец. Ты, Микаил. Я знал, что я прав. Я был прав, когда отговаривал его когда-то, несколько лет назад. И теперь он не мог мне помешать. Просто не мог. Потому что это было бы неправильно.