Иосиф Гольман - Ради тебя одной

– У нас с собой бутерброды, – строго напомнила мать. Она уже отвыкла сильно экономить дома, но еще не привыкла шиковать за границей.

– Давай накормим ребеночка в кабаке, – непедагогично перебил ее Ефим.

– Если «Беор» начал печатать деньги, то – пожалуйста, – выразила свое отношение Наталья.

Сошлись на компромиссе. Проскочив вальяжные и респектабельные рестораны в центре города, нашли симпатичную забегаловку на окраине.

Сели за столик. К ним тут же подскочил веселый пацан-официант.

– Si, senior, – сказал он.

– Значит, так, – удовлетворенно потирая руки («Хорошо хоть не облизываясь», – не сильно осудила жена), начал Ефим. – Это, – тыкал он в меню, – это, это и это. Мясо с картошкой. Мне ваши морские гады ни к чему. – Выбирать было просто: текст сопровождался выцветшими картинками. – Учти, мясо, – сурово предупредил официанта Береславский, – и обязательно с картошкой. С потэйтой, понял?

– Si, senior, – подтвердил пацан, улыбаясь.

– Точно понял? – доводил до конца российский гость.

– Si, si, – успокоил тот.

– Да! – чуть не забыл Ефим. – Чай обязательно с молоком. Обязательно. Ти виз милк, понял?

– Si, senior, – уже привычно ответил официант и исчез в двери, ведущей, очевидно, на кухню.

Через пять минут он принес огромное блюдо с паэльей: национальным кушаньем наподобие плова, в которое сбрасывали все подряд – от курятины до крабов. Любители – к ним принадлежала и Наталья – утверждают, что это одно из вкуснейших блюд испанской кухни. Ефим же, попав – в Москве, в ресторане «Иберия» – на такое в первый раз, аккуратно выел курятину и брезгливо отодвинул морских гадов, предоставив их довольной супруге. Здесь же ситуацию довели до логического конца: этот тип паэльи – а их в Испании столько видов, сколько есть уважающих себя поваров – вообще не включал в себя мяса. Исключительно рис с креветками, рыбками, крабами, осьминогами и прочими морскими жителями.

– О господи, – с отвращением скривился Береславский. Наталья же с Лариской, пожалев в первый миг своего бедного родственника, в следующий – впились в добычу.

– Si, senior? – с вопросительной интонацией спросил улыбающийся официант.

– Неси чай, – вздохнул Ефим. – Только с молоком. Виз милк, понял?

– Si, si, – уже привычно ответил парень. И улыбнулся.

Разумеется, чай он принес без молока. И – зеленый, что обычно для Таджикистана, но непривычно в Испании.

– Ты дурак, да? – печально спросил его Береславский.

– Si, senior, – приветливо ответил официант. Наталья, забоявшись международного скандала, жестом попросила счет. Ефим, допив среднеазиатский напиток, расплатился.

– Что ж ты ему столько чаевых оставил? Ты ж был недоволен? – поинтересовалась жена.

– Да неудобно как-то, – признался Ефим, левой рукой придерживая машину в створе дороги, а правой ухватив один из огромных бутербродов, приготовленных благоверной. Настроение его стремительно улучшалось.

Оставив за спиной море, они выехали из Бенидорма, пересекли прибрежную узкую триста тридцать вторую дорогу, потом трассу А-7, по которой приехали, и двинулись в направлении Гвадалеста.

Дорога, оставаясь прекрасной по качеству полотна, начала петлять: «Пассат» въехал в предгорья. Еще около часа езды по серпантину – про сто шестьдесят здесь можно было забыть: дай бог, в среднем сорок – и поднялись на очередной перевал, аж уши заложило.

– Смотрите! – громко заорала Лариска. И осеклась: вопли в машине Ефим не поощрял. Но опасения ее были напрасны, потому что вид открылся действительно ошеломляющий. Мавры сделали свое дело: внизу, в центре горной долины, значительно ниже перевала, на котором сейчас находился их «Пассат», стояла одинокая скала. Не холм, не гора, а именно скала. Даже отсюда, с перевала, было видно, что скала была очень высокой. А на самой ее верхушечке стоял старинный замок.

– Обалдеть, – только и сказал Ефим. Похоже, не зря он терпел в аэроплане словоохотливую и слюнообильную тетку.

– Папа, останови, пожалуйста, – тихо попросила потрясенная Лариска.

Она произнесла столь долгожданное «папа» легко и естественно. Ефим, конечно, отметил сказанное. И конечно, ему стало очень приятно. Но никакого шока, катарсиса, на котором строят целые романы мастера отечественной мелодрамы, с ним не случилось. Произошло то, что должно произойти. Ну, например, как они с Натальей двадцать лет общались – иногда более чем близко – и наконец поженились.

Ефим остановил «Пассат», и они втроем подошли к краю пропасти. Внизу, в долине, чернела скала. На ней стоял Гвадалест. А золото наверняка сперли очередные завоеватели. Береславский обнял обеих своих женщин, и счастливая троица на мгновение замерла.