Ксения Собчак - Энциклопедия лоха

Педальный лох, при всей своей благородной бедности, живет и дышит флюидами, истекающими на него с вершин лоховской иерархии. В основании всех его сокровенных чаяний лежит желание казаться важнее и значительнее, чем он есть. Весь его жалкий малобюджетный облик лепится из тех отблесков красивой жизни, которые долетают до него с лоховского Олимпа. Майка с клеенчатым логотипом Dolche amp;Cabbana, китайский коммуникатор NOKLA, кроссовки Abibas не имели бы никакого смысла, если бы в большом мире не существовало качественных и, увы, недоступных малообеспеченному лоху аналогов. Лох Педальный - отнюдь не прототип, а лишь вторичная эманация племени Лохов Серебристых, точно так же как детский автомобиль на педальном ходу с мерседесовской эмблемой на капоте вовсе не является прототипом представительского седана S600, а совсем наоборот. Разумеется, в судьбе конкретного индивидуума последовательность событий противоречит онтологическому порядку явлений: по мере накопления активов педальный лох серебрится все ярче и ярче, пока не утратит все признаки своей родной социальной ниши. Но в самобытной первичности мы обязаны ему отказать.

Лох Педальный и Лох Серебристый обречены пожизненно коситься друг на друга злым подозрительным глазом. С одной стороны - зависть и желание прорваться к верхам; с другой - ненависть и решимость отмежеваться от низов. Лох Педальный и Лох Серебристый связаны незримой кармической пуповиной, разорвать которую они могут единственным способом: если перестанут быть лохами. Но, мой снисходительный читатель, не будем требовать от наших героев невозможного.

Страшная нравственная коллизия, происходящая между Лохом Педальным и Лохом Серебристым, пронизывает несколько тысячелетий развития человеческой цивилизации. Более того, некоторые исследователи, в том числе небезызвестный немецкий экономист Карл Маркс, выводили из нее вообще всю человеческую историю. Противоречия между эксплуататорами и эксплуатируемыми, классовая ненависть и классовая борьба, верхи не могут, низы не хотят - все это лишь нюансы отношений бедного лоха с лохом богатым. Ибо только они, лохи, всегда и независимо от имущественного статуса находятся в одной системе координат, - как, согласно аксиомам геометрии, всегда остаются в одной плоскости три мухи, летающие вокруг говна. Лохи кружат мыслию вокруг своей идеи социального успеха и поэтому никак не могут упускать друг друга из виду. Только лохи - будь то бедные или богатые - могут себе позволить из быстротекущих мгновений неповторимой и краткой человеческой жизни выделить время, чтобы завидовать и ненавидеть, кичиться и ожесточаться, травить крестьянских детей собаками и создавать на местах комитеты бедноты.

Мне, в моей девичьей простоте, представляется так: малообеспеченный человек вполне может жить своей жизнью, своими интересами и увлечениями, своей семьей и хозяйством. Зимой он рассказывает детям сказки, летом водит хороводы за гумном. Ему ни тепло и ни холодно от того, что в барской усадьбе за косогором подают кофий с апельсиновым мармеладом. Подобно этому и богатый человек может тихо сидеть дома, читать книги из фамильной библиотеки, стремиться к самоусовершенствованию и государственному благу, а то и выйти босым да в рубахе на покос - за что, в самом деле, ему презирать бедных? Лишь оказавшись в общей системе координат, то есть проявив, скажем прямо, лоховство, бедные и богатые способны затеять ту отвратительную заваруху, которая разрушает царства и омрачает человеческую историю неприглядным скотством…

Признаю: о революциях и разрушенных царствах я знаю скорее понаслышке. Но вот лошиного скотства на мою недолгую и беззаботную жизнь хватило в избытке, и немалая его доля была порождена коллизией «Богач - бедняк» с сопутствующими зловонными выбросами барства и холопства. Есть, например, у меня приятель, известный среди друзей под кличкой Сережа Поршман (сейчас он, кажется, отбывает наказание в местах лишения свободы). Однажды, как когда-то водилось у нас, молодых и легкомысленных прожигателей жизни, собрались мы часам к 4-м утра в московском кафе «Пушкинъ» на живительный бульон с пирожками. Ничто не предвещало беды, но тут в дверях появился Сергей. В этот неурочный час Поршмана, как назло, охватила неуемная жажда жизни. Протянув официанту десятку, он потребовал цыган. Цыган не было; однако внушительная сумма побудила официантов переодеться в костюмы, хранившиеся в подсобке, и изобразить пару знойных танцевальных фигур под компакт-диск. Могла ли подобная дешевая имитация утолить в душе Сергея жажду праздничного угара? Ха. «Я могу купить все!» - провозгласил наш герой, и тут же потянулся к моему синему пальто: «Продай курточку!» Названная мной от балды цена не устроила Сергея, и он переключился на более легкую жертву. Ею оказался официант. На протяжении следующих мучительных и бесконечных минут официант, понуро стоя у стола, продал герою нашего рассказа часы, пиджак и бабочку, оставшись лишь в штанах и рубашке. Провести остаток ночи в обществе полураздетого официанта - не мой идеал богемного веселья. Я свернулась в улитку и пригорюнилась. Помощи ждать было неоткуда.