Иэн Макьюэн: Трехмерная геометрия

— Можно я расскажу, что мне приснилось? — спросила она. — Я лечу в самолете над пустыней. Только не над обычной пустыней…

— Давай потом, Мейси, — сказал я. — Мне сейчас некогда.

После ее ухода я долго смотрел на стену перед моим рабочим столом и думал про М, который регулярно наведывался к прадеду поболтать и пообедать на протяжении пятнадцати лет вплоть до своего необъяснимого исчезновения в один из вечеров 1898 года. М, кто бы под этим инициалом ни скрывался, был в некотором роде ученый, помимо того, что практик. Например, вечером 9 августа 1870 года эти двое обсуждают различные позы для занятий любовью, и М сообщает моему прадеду, что совокупление a posteriori — наиболее естественный способ, обусловленный положением клитора, и поскольку другие антропоиды отдают предпочтение этому методу. Прадеда, испытавшего физическую близость от силы полдюжины раз в жизни и исключительно с Элис в первый год после свадьбы, интересовали взгляды Церкви на этот вопрос, и М незамедлительно отвечает, что еще в седьмом тысячелетии теолог Теодор полагал совокупление a posteriori грехом, равным по тяжести рукоблудию, и потому требующим наложения сорока епитимий. В тот же вечер, но позже, прадед представил математическое доказательство того, что максимальное число любовных позиций не может превысить простое число семнадцать. М поднял его на смех, утверждая, что видел собрание карандашных рисунков Романо, ученика Рафаэля, с изображением двадцати четырех. Не говоря уж о том, что слышал о некоем господине Ф. К. Форберге, который насчитал все девяносто. Когда я вспомнил про чай, оставленный Мейси возле моего локтя, он был уже совсем холодным.

В новый этап заметного ухудшения супружеских отношений мы вступили следующим образом. Однажды вечером я сидел в ванной, записывая наш с Мейси разговор о картах Таро, как вдруг она напомнила о себе снаружи, стуча в дверь и теребя дверную ручку.

— Открой, — попросила она. — Мне надо войти.

Я сказал:

— Тебе осталось потерпеть совсем немного. Я почти закончил.

— Впусти сейчас же, — закричала она. — Ты все равно не пользуешься туалетом.

— Подожди, — ответил я и записал еще строчку-другую.

Теперь Мейси колошматила в дверь изо всех сил.

— У меня начались месячные, и мне надо кое-что взять.

Я не реагировал на ее вопли и довел запись до конца, что было абсолютно необходимо. Оставь ее на потом — и некоторые детали будут утеряны. Мейси совершенно затихла, и я заключил, что она удалилась в спальню. Однако стоило открыть дверь, как она преградила мне путь с ботинком в руке. Ботинок опустился на мою голову так стремительно, что я даже толком не успел уклониться. Край каблука чиркнул по уху, раскроив его.

— Так-то, — сказала Мейси, огибая меня, чтобы войти в ванную. — Теперь мы оба обливаемся кровью.

И она с грохотом захлопнула дверь. Я подобрал ботинок и стал ждать тихо и терпеливо у входа в ванную, прижимая к кровоточащему уху носовой платок. Мейси пробыла там минут десять, а когда вышла, я аккуратно и четко саданул ей тем же каблуком в самый центр макушки. У нее не было шанса уклониться. Она замерла на миг, глядя мне прямо в глаза.

— Гаденыш, — выдохнула она и устремилась на кухню нянчиться со своей головой подальше от моих глаз.

Вчера за ужином Мейси заявила, что человеку, запертому в одиночной камере с картами Таро, открыт доступ к любым познаниям. Незадолго до этого она гадала, и карты были разбросаны по всему полу.

— Сумеет ли он узнать схему улиц Вальпараизо из своих карт? — спросил я.

— Не прикидывайся дурачком, — ответила она.

— Подскажут ли они ему, как легче всего открыть прачечную, или приготовить омлет, или создать аппарат искусственной почки?

— До чего же ты скудоумный, — посетовала она. — Такой недалекий, такой предсказуемый.

— Сможет ли он, — настаивал я, — сказать мне, кто такой М и почему…

— Все эти вещи не имеют значения, — закричала она. — Они неважны.

— Но это тоже познания. Разве у него будет к ним доступ?

Она задумалась.

— Да, будет.

Я улыбнулся и промолчал.

— Что тут смешного? — сказала она.

Я пожал плечами, а она начала злиться. Ей хотелось продолжать спор.

— Зачем ты задавал все эти бессмысленные вопросы?

Я снова пожал плечами.

— Просто хотел уточнить, что ты имела в виду, говоря о любых познаниях.

Мейси стукнула кулаком по столу и завопила:

— Будь ты проклят! Почему ты все время меня подлавливаешь? Почему никогда не принимаешь всерьез?