Ольга Романова - Бутырка. Тюремная тетрадь

Ей-богу, судьи знают это лучше меня. Во всяком случае, судя по приговорам.

Суд и следствие — это отдельная песня. Перефразируя поэта, скажу: «Суд и следствие: кто более матери-истории ценен?». Однако ценники одинаковые, что там, что там. Они продают надежду. Они хотят взять денег, дать взамен надежду, а потом отключить мобильники. Не верьте им, девочки.

В день ареста моего бизнесового мужа посредник — не хрен собачий, а цельный генерал-лейтенант — объявил мне таксу: полтора миллиона долларов сразу, и муж выйдет. Потом еще полтора — за закрытие уголовного дела. Я пошла с шапкой по всем знакомым и незнакомым, занимая ненадолго — как я думала. Вот муж выйдет, и все отдаст, и все получится. Дура.

Потом — сильно потом — я поняла, что «честное вымогательство» заканчивается в точке «арест». Люди в погонах — у меня где-то завалялись их визитки — относительно честно вымогают деньги за то, чтобы не арестовали. Арестовывают за отказ платить. Мой муж, как оказалось, готов был им платить, его партнеры — нет. Где-то за месяц до ареста муж сунул мне в тумбочку конверт, пусть, мол, у тебя полежит, а то потеряю. И в момент ареста успел позвонить и сказать: «Конверт». В конверте была записка для меня: номер его уголовного дела, фамилия следователя и телефон генерала-посредника. Конспираторы хреновы вы, а не мужики. Дело передали другому следователю, а предыдущего отстранили по итогам какой-то там проверки. Так всегда делают, когда вымогательство переходит в другую стадию. Новая следователь, толстая истеричная бабища в звании полковника, подняла таксу в два раза. За себя и за того парня. Я дала. Полтора миллиона долларов США. Аванс. Через посредника, генерал-лейтенанта, того, из конверта. Когда мужа не выпустили, а бабища сказала, чтобы я ей больше никогда не звонила, я собралась в прокуратуру. «Не ходи, — сказали мне адвокаты, — Там был посредник, и посадят, конечно, тебя, за ложный донос. Ничего не докажешь». Зашла на сайт генеральной прокуратуры, почитала УК — и не пошла. Не хочу сидеть. Its only money.

Ах, эти московские суды… А ну-ка, потягайте меня за ложный донос. Я не буду писать в какие-то там мифические квалификационные коллегии. Я знаю вам цену, до копейки. Я здесь напишу, с фамилиями.

Тверской суд был первым в моей жизни и жизни моего мужа. Суд должен был санкционировать его арест. Это было почти год назад. Вот в этом суде я впервые окунулась в судебную атмосферу: знатоки меня поймут. О… Ооооо. За прошедшие со дня ареста моего мужа 10 месяцев я побывала во всех судах Москвы, кроме Зюзинского и Кузьминского, и не горю желанием пополнить коллекцию, хотя, похоже, придется.

Когда нормальный человек приходит в суд, первое, что его сшибает, это запах. То есть вонь. Чемпионы по этому делу (по моему опыту, первенство присуждать не буду) — это Пресненский и Тверской храмы правосудия, самую малость отстает Мещанский. Вонь — это от туалетов. Сотни людей приходят сюда каждый день, на один толчок, мужчины и женщины. Многие, я извиняюсь, ссут просто на лестнице, так гигиеничнее. Судьи имеют отдельный толчок с ключом. Не ссать же им с простыми налогоплательщиками, право слово.

Так вот, Тверской суд, первый мой опыт (наивная была, странно вспомнить). Ну, вонь — к которой я еще не привыкла, не то, что сейчас. Сижу с адвокатами, волнуюсь еще, ожидая победы здравого смысла. Тут же представитель прокуратуры — усатый мужик сверкает крупным камнем в печатке. Приходит помощник следователя, рыжая бабка в подледниках, с мокрыми подмышками, и на наших глазах, сидя за компьютером судьи, начинает печатать постановление суда. Который еще и не состоялся. До которого еще два часа. Я дергаю адвокатов. Они смотрят на меня сочувственно, но, видя мой напор, начинают снимать процесс на камеру телефона. Бабка говорит: пошли, мол, вон отсюда, суд не дал разрешения снимать. Тут же и суд подоспел. Дело было вечером: первым делом судья сообщила, что ее ждут дома и ей некогда. Потом послушала протесты адвокатов. И — не выходя из зала — зачитала свое решение. То есть решение суда. Выданное ей бабкой. Арестовать. Протесты адвокатов в протокол не вошли. А как же они могли войти, если протокол был напечатан загодя? Ну, уж потом-то я не удивлялась.

Тут же впервые мне предложили купить свидание с мужем. Предложила следователь МВД, бабища-полковник. Деньги брали конвойные. Две тысячи рублей минута. Я была еще неопытная, у меня с собой — кроме денег, здесь иллюзий не было — случилась только вода. Девочки, берите с собой еду — не себе. Кормить надо и мужа, и конвой. Плюс деньги. Впрочем, такса Тверского суда — самая высокая (они прикреплены к Следственному комитету МВД, то есть дважды менты, поэтому дорого). В других центральных судах — вдвое ниже. В окраинных — вчетверо.