Майгулль Аксельссон - Лед и вода, вода и лед

— Правда?

Мужчина рядом с ней кладет руку на диванную спинку у нее за спиной. Пусть. Почему бы и нет?

— Правда.

— Господи, если бы я знал, то…

Она открывает глаза и чуть улыбается ему:

— Не беспокойтесь. Я эту выкурю — и все.

— Точно?

— Точно. Ну, может, еще одну.

Он посмеивается и покачивает головой. Сюсанна улыбается шире. Где-то в глубине души крошечная женщина, сидящая на корточках, уже поднимается в знак протеста. Курение убивает! Сюсанна дает ей пинка, так что та летит вверх тормашками. Ну убивает, и что с того? Мы ведь идем навстречу смерти, как и шли, и если от единственной сигареты чувствуешь такую легкость и такое счастье, забываешь самое себя и собственную жизнь, то насколько счастливее можно стать, выкурив двадцать?

— Кому-нибудь чего-нибудь принести?

Это Винсент, он приподнялся и тянется за своей пустой пивной кружкой.

— Да, — говорит Сюсанна. — Бокал белого вина.

Когда он ушел, наступило молчание, и это хорошо.

Телу нужно время, чтобы насладиться, оно теперь совершенно расслаблено, кожа мягкая, как разношенная перчатка, мышцы тяжелые и теплые, наполненные кровью. Она откидывается назад, теперь ее затылок покоится на руке незнакомого мужчины. Мелькает мысль — кто-то заходит в мою каюту. Может, это он? — но Сюсанна присматривается к ней без страха. А если и так? Что она может сделать?

— Прошу. — Винсент ставит перед ней бокал. Она выпрямляется.

— Вы ведь на мой счет записали, надеюсь?

— Конечно. Не беспокойтесь.

Она молча кивает и поднимает бокал, обводя курилку взглядом, пока пьет. Оба парня из машинного совсем заснули, они сидят, склонив головы набок и симметрично уронив руку вниз вдоль свободного края кресла. Американцы молча курят. Мартин и София пытаются выбраться из своего кресла, она разглядывает их, досасывая остаток сигареты, потом поднимает руку в молчаливом приветствии.

— О, — говорит она, протягивая руку, чтобы загасить окурок, — а я и не подозревала…

Мужчина рядом с ней курил медленнее, но он повторяет ее движение и гасит свою наполовину выкуренную сигарету. Теперь он серьезен.

— Не подозревали о чем?

— Что мне так хотелось курить.

— Знал бы я, то никогда бы…

Она чуть отодвигается, добавляя к расстоянию между ними еще дециметр.

— Меня и раньше сигаретами угощали. Но тогда я отказывалась. А теперь взяла.

Становится тихо, они сидят не шевелясь рядом на диване. Его левая рука по-прежнему лежит позади Сюсанны, но Сюсанна больше не облокачивается на нее, она чуть повернулась в сторону и разглядывает его. Профиль грубый, нос широкий и курносый, подбородок округлый и решительный. Поначалу он не замечает ее взгляда, просто молча сидит, уставившись в пространство. Но стоило ей чуть шевельнуться, как он поворачивается и устремляет глаза на нее и рассматривает так долго, что она под конец отворачивается.

— Пошли на палубу? — предлагает он.

Снаружи — ночь. Серый сумрак летней полярной ночи. Они медленно обходят судно, застегнув молнии курток почти до подбородка и засунув руки глубоко в карманы. Здесь очень тихо, если не считать обрывков мелодии, время от времени долетающих из бара.

Теперь она знает, как его зовут. Йон Нурдстрём. Когда она заходила за курткой в каюту, то заглянула в «портретную галерею», которую в свое время аккуратно убрала в папку со сведениями о судне, выданную всем участникам экспедиции, и вот он пожалуйста. Йон Нурдстрём. Профессор Гётеборгского университета. На два года моложе ее.

Они шагают в такт, хоть и в полуметре друг от друга. Их резиновые подошвы глухо шлепают о палубу. Куртки шелестят, когда рукава задевают о полы.

— Мне кажется, что я вас почти что знаю, — вдруг произносит Йон.

Сюсанна поворачивается к нему и разглядывает его профиль. Ему бы постричься, густые белые волосы топорщатся над воротником.

— Правда?

Он кидает взгляд в ее сторону и улыбается:

— Я люблю детективы.

Ага. Она кивает.

— Тогда понятно.

— Особенно ваши.

Она улыбается любезнейшей из своих улыбок. Профессиональной улыбкой.

— Спасибо. Как приятно слышать!

Снова молчание. Что бы такое сказать? Она прокашливается:

— А вы сами что?

Он не отвечает, какое-то время они идут рядом молча.

— Написали бы лучше что-нибудь другое, — вдруг говорит Йон.

Сюсанна резко останавливается, делает вдох и снова принимается идти.

— Вы полагаете?

И слышит, как это звучит. Обиженно.

— Не обязательно детектив…