Джон Апдайк - Сдача крови

И тут юный стажер вдруг прервал свою сумбурную беседу со стариком и подошел к Джоан. По-птичьи защелкали зажимы. Когда он отошел от Джоан, она лежала, вытянув обнаженную руку вверх, а другой прижимая к ней ватку. Не теряя времени, стажер подошел к Ричарду, и птичий щебет зажимов повторился вновь, совсем рядом.

– Вы только полюбуйтесь, – сказал он своему престарелому приятелю, – я запустил его на две минуты позже, а к финишу они пришли одновременно.

– У нас что, соревнование? – спросил Ричард.

С неуклюжей решительностью юнец сомкнул пальцы Ричарда на тампоне и поднял ему руку.

– Держите так пять минут, – распорядился он.

– А если не буду, что тогда?

– Рубашку себе перепачкаете. – И, обращаясь к старику, он сказал: – У меня тут на днях была одна, уже идти собралась, как вдруг – фрр! – весь перед себе залила, выходное платье испортила. Она отсюда хотела ехать на концерт в «Симфони-холл».

– А потом еще пытаются отсудить у больницы деньги за счет из химчистки, – ворчливо пробубнил старик.

– Почему он меня опередил? – спросила Джоан. Ее воздетая вверх рука дернулась то ли от досады, то ли от усталости.

– Обычное дело, – заверил ее стажер. – В девяти случаях из десяти мужчины быстрее. Сердце намного сильнее.

– Правда?

– Конечно правда, – ответил ей Ричард. – Не спорь, медицине лучше знать.

– А эта, из третьего отделения, – не унимался старик, – ее с того света вытащили после аварии, а она, я слыхал, в суд подала за то, что потеряли ее зубной протез.

Под такой аккомпанемент худо-бедно прошли положенные пять минут. Поднятая кверху рука уже заныла. Они с Джоан были как два невезучих ученика в классе, которые все тянут руку, хотя заранее ясно, что никто не обратит на них никакого внимания, или как два участника шарады, которую заведомо никто не решит (правильный ответ: «две белоствольные березы на лужайке»).

– Можете сесть, если хотите, – сказал им стажер. – Только прижимайте тампон как следует.

Они сели, ноги свесились с кровати, будто налитые.

– Голова не кружится? – спросила его Джоан.

– При моем-то могучем сердце? Думай, что говоришь!

– Как по-вашему, нужен ему кофе? – спросил ее стажер. – Тогда мне лучше послать за ним сейчас.

Старик подался вперед, изъявляя готовность встать и идти.

– Не надо мне никакого кофе! – сказал Ричард так громко, что сам увидел себя прочно утвердившимся (еще одна Айрис!) на небосклоне обиженного стариковского брюзжания. А еще этот дохляк в донорской, голова у него закружилась, так я же и встал ему за кофе сходить, – куда там, как рявкнет на меня, прямо страх! Желая наглядно продемонстрировать свой, в сущности, веселый нрав и полное самообладание, Ричард шевельнул рукой в сторону сданной ими крови – два квадратных, толстеньких, под завязку заполненных мешочка – и изрек: – У меня на родине, в Западной Вирджинии, бывало снимешь с барбоса клеща насосавшегося – так он точно такой же, как эта штуковина!

Оба, стар и млад, смотрели на него в полном недоумении. Может, он чего-то не то сказал, хотел одно, а вышло другое? Или они ни разу не сталкивались с уроженцами Западной Вирджинии?

Джоан тоже заинтересовалась собранной кровью:

– Это от нас? Такие кукольные подушечки?

– Давай прихватим одну для Пуговки, пусть играет, – предложил Ричард.

Стажер, похоже, был не вполне уверен, что это шутка.

– Ваша кровь будет учтена в счете миссис Хенрисон, – сообщил он официально.

– Вам что-нибудь известно о ней? – спросила его Джоан. – Когда ее… когда намечена операция?

– По-моему, завтра. Сегодня после обеда только открытое сердце – в два часа. Значит, что-то около шестнадцати пинт.

– Так много… – Джоан была потрясена. – Шестнадцать… Во всем человеке крови, наверно, не больше?

– Меньше, – уточнил стажер, махнув рукой: жест, каким коронованные особы раздают щедроты и одновременно пресекают всякие славословия.

– Можно нам навестить ее? – поинтересовался Ричард, чтобы произвести впечатление на Джоан. («Как не стыдно, ей-богу», – укорила она его, и это на него тогда подействовало.) Он не сомневался в отказе.

– Не знаю, спросите в регистратуре. Как правило, накануне таких серьезных операций пускают только ближайших родственников. Что ж, теперь вам беспокоиться не о чем. – Он имел в виду, что кровотечение им больше не грозит.

У Ричарда на руке осталась небольшая синюшного цвета припухлость, и стажер залепил ее широкой полоской розоватого, намертво приклеивающегося пластыря той особой разновидности, которая используется только в больницах. Это их узкая специализация, подумал Ричард, – упаковка. Профессиональная упаковка всевозможной человеческой пачкотни перед окончательной отправкой в пункт назначения. Шестнадцать кукольных подушечек, темных, пухленьких, аккуратных, как одна дружно марширующих прямиком в открытое сердце. Эта картина тотчас утолила его жажду порядка в космических масштабах.