Татьяна Соломатина - Акушер-ХА! Байки

Серж насупился и твёрдо заявил:

– Надоело быть поцем! Будут деньги в носках – возьму! И поделим на всю бригаду.

– Нет, Серж, не возьмёшь!

– Возьму!

– Не возьмёшь!

– Возьму!

– Ну, хорошо! Возьмёшь. Всё, что есть у тётки в носках, – твоё! И сами носки. Я ей взамен новые подарю при выписке. На долгую память. Ты только не нервничай. Всё будет хорошо. Сейчас закисью подышишь – тебя и попустит.

Помылась я. Поле операционное с ассистентом накрыла. Ручонки нашей картофельной даме санитарка бинтиком примотала к столу и пошла снимать носки. Тут Серж как завопит:

– Свет! – не в смысле «Да будет свет!», а в том смысле, что лампу операционную анестезиолог поправляет – священная обязанность. Часть магического ритуала. Потому что хирург уже – ни-ни. Стерильный весь уже, как скальпель после ЦСО. Лампу Серж подёргал туда-сюда-обратно для виду – и нырк под приставной столик операционной медсестры с ножной стороны операционного стола. Медсестра как захихикает:

– Вы чего, Сергей Алексеевич?! Мы же в операционной! Отложим игры до ужина!

Ха! Плевать Серж хотел на всё либидо мира. Его уже на тёткиных носках заклинило похлеще самой тётки. Бывает. Работа у анестезиологов тяжёлая физически. И очень нервная.

Все замерли на секунду…

А через означенный временной интервал раздался истошный Серёгин вой:

– Бахииииилыыыыыы!!!

И на заскорузлые, покрытые вековой пылью деревенских дорог, с длинными, чёрными, давно не подпиленными рашпилем когтями тёткины лапы санитарка быстро натянула бахилы. Как это и предписано протоколом.

И всё бы ничего, если бы в атмосфере операционной долго ещё не витал запах этой простой русской женщины. Вернее – её ног.

Сергей быстро пришёл в себя. Разбогатеть он не разбогател, хотя этот запах можно было положить в банк. Правда, ещё долгое время у него начинался приступ истерического хохота, когда кто-нибудь при нём произносил вслух слово «носки».

Да. Тётку мы родоразрешили путём операции кесарева сечения. Матку ей удалили. По показаниям, естественно, а не для того, чтобы ещё какие добрые люди не мучились. Для того чтобы не мучились – достаточно трубы перевязать. И пересечь для надёжности.

Придя в себя и немного очухавшись, картофельная дама уверяла врачей, что о беременности знать не знала. Думала… Что?.. Правильно. Климакс. Шевеления? Ой, господи, доктор! Ну, черешни наелась или свёклы с капустой – вот «кишки и дрыгаются». Пузо начало расти? Ой, доктор, обижаете. Я до районной больницы пошла. Там меня врач посмотрел и сказал: «Асцит!» Вода в брюхе. Я и успокоилась. Тут как раз картошка. Выкопали. В город. На рынок. Продавать. Жить-то надо. Я пару мешков сгрузила, и тут из меня кровища-то и хлынула. Я испугалась. Добрые люди «Скорую» вызвали. А за ноги уж простите! Я ж картошкой торговать ехала, не знала, что в больницу попаду – не помыла…

А вы говорите, Зощенко…

Ребёнка наша тётка забрала. Мальчик. Хорошенький и здоровый. Назвала его, как доктор прописал, – Асцит! Шучу, разумеется. Как-то, конечно, назвала. Наверное, Вася. А жаль. Как бы по-древнеримски это звучало: «Асцит Иванов».

Нам с Серёгой даже по мешку картошки досталось.

Знаете такой?

Называется «Прощание с Родиной». Написал его польский композитор Огинский. Там-тарарам-там-там-тарарам… Та-та-та-тА! Та-дидада… Парам-парам-парам-пара-ра-ра… Та-ди-да-да-да-ба-да-бадабада-бадам-тА!..

Вот только пару тактов доктор, рассказавший мне эту историю, и помнил.

Доктор «Скорой помощи».

Работа у них в неотложке – не приведи господи! Самоотверженная, тяжкая, на грани служения. В чём-то врачи «Скорой» сродни апостолам, с той только разницей, что почёт к ним отчего-то меньший. Не только лекари они, а ещё и психологи, переговорщики, специалисты по разрешению конфликтов, грузчики… Чёрт его знает, куда на сей раз занесёт – в бытовуху или в криминал, на носовое кровотечение в элитную школу или на трепанацию черепа в загаженную подворотню. И чем ещё кроме своих непосредственных обязанностей придётся заниматься – уговорами, фиксацией в пространстве или переноской тяжестей. Ладно, если мебели. «Буфетик, мальчики, не передвинете?.. Ой, что-то он тут не очень хорошо смотрится. Давайте-ка обратно его, в коридор!» Как откажешь одинокой старушке? Всё-таки мужчины.

Но и самых мужчинских мужчин можно достать. Стоит только сильно постараться.

Особенно славящийся этой специализацией – доставанием – контингент: те самые одинокие старушки. Где-то их понять можно. Старость, давление, единственный внук, если и есть, то чёрт знает где, и ему некогда, потому что ему от старушки нужна только жилплощадь. Желательно – поскорее.