Эмилия Прыткина - Свадебный переполох

– А шашлыки будут настоящие? А кебаб? А ламаджо? – интересовалась Арусяк, надеясь наесться от пуза и попробовать настоящие армянские блюда, а не те, что готовил в отцовском ресторане шеф-повар Сурен Хачатрян по рецептам, которые Аннушка записала, когда ездила в Ереван погостить.

– На наших свадьбах все есть! Это тебе не урусские свадьбы, – съязвила бабушка Арусяк и с видом победителя посмотрела на невестку.

Невестка ничего не ответила, но, судя по тому, как она посмотрела на свекровь, обиду затаила.

Битый час тряслись в автобусе гости из Еревана. Бабка Арусяк успела задремать, Офелия – снова уйти в нирвану, братья о чем-то беседовали, а Аннушка и Арусяк развлекали Сенулика, который пытался вырваться от них и выдернуть у спящей бабки волос из носа.

Через час автобус остановился возле дома с высоким каменным забором. Двери распахнулись, и люди, пошатываясь от долгой тряски, вышли на свежий воздух. На пороге их встретила мать Армана, Роза, по славной армянской традиции расцеловала всех по нескольку раз и пригласила пройти в дом. Стол накрыли во дворе. В ожидании жениха и друзей, поехавших за невестой, родственники мужа начали пить вино и уминать салат оливье из чана. Роза, завидев это, выпроводила всех гостей в сад под предлогом посмотреть грядки. Вернувшись, гости ни вина, ни оливье не обнаружили.

Спустя час томительного ожидания улицу огласил гул автомобильных сирен. Все вышли за калитку встречать гостей. Из первой машины, возглавляющей колонну и украшенной пластмассовой куклой и ленточками, вышел гордый жених под ручку с невестой. Далее следовал грузовик с невестиным приданым, за грузовиком – десяток машин всех цветов и марок. Завершал процессию девяностолетний дед невесты на коне, который по такому случаю надел бурку и папаху. Попытки снять деда с коня успехом не увенчались, поскольку дед успел с утра выпить горячительного и оставлять лошадь без присмотра категорически отказывался. Пришлось загнать коня в сарай, запереть, вручить деду ключи и усадить его на лавку напротив сарая, где он благополучно проспал всю свадьбу. Гости загалдели и стали рассаживаться по автобусам и машинам, чтобы ехать в церковь на венчание.

Все происходило так стремительно, что Арусяк только и успевала вертеть головой из стороны в сторону. Дед, услышав голоса, вскочил, стал требовать внимания и заявил, что в церковь молодые не поедут, поскольку он, старый коммунист, не допустит такого позора. А если внучка желает уважить деда, то пусть едет в загс как нормальная советская женщина. Видимо, тот факт, что «союз нерушимый республик свободных» давным-давно распался, остался старику неведом. Впрочем, знать об этом ему было необязательно: получив такую страшную весть, он или умер бы от разрыва сердца, или достал бы свою шашку, сел на коня и поскакал спасать Отечество.

Деда стали запихивать в автобус. Он категорически отказывался ехать на колесах и требовал коня. Проблему решила мама Армана, которая вручила ему кувшин с вином. Старик крякнул, обиделся и вернулся на свое место. Сенулик, который не сводил с дедовского коня глаз с того момента, как тот въехал во двор, сидел перед сараем и просовывал в щелочку сено, уговаривая коня поесть.

– Смотри, осторожно, – пригрозил дядя Гамлет, проходя мимо.

– Я буду осторожным, папа, обещаю, – ответил довольный Сенулик, которому наконец-то выпало счастье вплотную приблизиться к мечте всей своей жизни.

Аннушка ехать никуда не собиралась, поскольку сразу сказала мужу, что участвовать в подобном балагане не намерена и едет в деревню исключительно из уважения к своей свекрови, а та и сама не хотела ехать в церковь. Теперь они с бабкой тихо сидели под яблоней, изображая нежно любящих друг друга свекровь и невестку. Петр, который с момента приезда в деревню стал Погос-джаном, помогал отцу жениха разводить костер и разбираться с шашлыком. Как только все уехали, мать Армана и еще пара женщин стали быстро накрывать на стол. Арусяк подошла к бабке и уселась рядом.

– Что-то есть хочется, – проворчала бабушка.

– Ага, – подтвердила Арусяк.

– Надо было дома поесть, а не на свадьбу надеяться! – ехидно заметила Аннушка.

– Сейчас приду! – заявила бабушка и куда-то побежала.

Спустя пять минут она явилась мрачная, но с тремя морковками.

– Ешь! Это полезно, – проворчала она, вручая внучке морковку.

Сказать о том, что родственнички пожалели бутерброда из лаваша с сыром, бабке не позволила гордость. Арусяк с Аннушкой вздохнули и стали дружно грызть морковку.