Ада Самарка - Дьявольский рай. Почти невинна

– Надо же, сколько всякого хорошего мимо меня проходит. Ну, и я тебя, значит, даже не увижу topless?

– Это почему же? – Я легким движением расстегнула лифчик от купальника и бросила ему в лицо. Все мое тело фосфоресцировало отпечатками Вериных рук и губ.

Макс совсем растерялся. А я играла. Я сама подошла к нему и, когда он потянулся, чтобы поцеловать в губы – я прытко развернулась в его руках, так, что мы теперь вдвоем смотрели на свое отражение в зеркале.

– Какое у тебя совершенное тело, – говорил он, неотрывно глядя на нас и целуя меня в плечо. – Смотри, как красиво!

Он провел пальцем по нежной впадинке, идущей вниз к животу, – это называется блядская полосочка. Она есть только у очень красивых и страстных женщин.

Потом он резко повернул меня к себе и стал жадно, жарко целовать в губы. Это был четвертый человек в моей жизни, с которым я целовалась в губы. Альхен, с его натренированной прыткой сухостью, был лучше всех.

А когда его рука, дрожа и изнемогая, добралась до внутренности нижней части моего купальника, я ловко перехватила ее и, немного отстранившись, сказала:

– Дальше нельзя. У меня дела.

– Как?!

Вы только представьте физиономию этого обиженного пупса!

– Не веришь? Вот, смотри, я тебе сейчас ниточку покажу.

Его глаза заблестели еще больше и ходуном заходили ноздри.

– Ну ладно. – Я надела лифчик. – Пора идти за печеньем.

– Ты хоть телефончик оставь. Там, глядишь, и встретимся.

Я неопределенно пожала плечами и сказала, что завтра еще увидимся, – тогда и оставлю.

Когда я, крайне довольная, шла мимо тента с гепардами, неся пачку турецкого печенья, папаша все еще сидел на своем матрасе с Анной и, судя по их оживленной жестикуляции, беседа была в самом разгаре. Улыбаясь, я пошла к Вере. Она встала. Эти ее глаза…

– Ну, как дела?

– Я не знаю… наверное, очень хорошо, потому что ко мне все липнут. Пока я шла, народ шеи сворачивал, будто я свечусь.

– А ты действительно светишься, – подал голос сидящий в позе лотоса Альхен.

Она взяла меня за руки, притянула к себе (и откуда в ней, на голову ниже меня – столько силы?), обняла и жарко, долго поцеловала в губы.

Мне померещился хруст шейных позвонков ошарашенной пляжной публики.

А потом пришла Поленька.

– Адка… ты… но я же видела… это ты специально? Вы ведь по-настоящему… что у вас там произошло?

Я села на край теплого пирса, свесила ноги в кисельную, мерно колышущуюся гладь бирюзового моря. Причудливая водоросль исполняла медленный танец с большой замечтавшейся медузой.

– А все произошло.

– Что?! Как все? Что? То самое? Адка! – Она вся чесалась, ни одна часть ее тела не могла усидеть на месте.

– Ну, как бы тебе сказать…

– Слушай, от тебя же спиртным пахнет!

– А… да.

– Ну, так расскажи же! Это с дядей Сашей?

– Что?

– Ну… ну все… ну ты пила…

– А, нет, не с ним.

– А Вера? Адка, ну расскажи… Ну, пожалуйста! А что дядя Саша сказал, когда увидел, как вы целуетесь?

– Он? Он сказал, что не видел в жизни ничего более прекрасного.

– Да?! Ой… а ты? Что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю? Я думаю, что он… как это ни печально, самый лучший мужчина на земле. Лучше его не бывает.

– Правда?! – Ее густые черные ресницы вздрогнули и замерли. В глазах промелькнуло что-то настораживающее и взрослое. – Ада, то есть, у тебя с ним… с ней… с ними что-то было?

Я попыталась достать носком воду. Потянулась всем телом, съехав на самый край пирса, но не получилось. Гепард стоял наверху, держась за перила. Я помахала ему. Он кивнул.

– Так много всего было, Поля, что я просто не знаю, с чего начать. Я так запуталась!

– Ада! Ты же завтра уезжаешь! Как же я все узнаю?

Тут к нам неслышно подкралась Танька и, шлепнув нам на спины по медузе, молнией умчалась прочь с пирса. Мы дружно завизжали и погнались за ней, прямо под тент. Я резко затормозила перед лежаком с красным полотенцем, Танька юркнула куда-то между бетонным барьером и скалой, а замечтавшаяся Поля с размаху налетела на меня, сбивая прямо на лежак, Вере под нос.

Она удивленно смотрела, как мы барахтаемся.

– Мы прилетели на крыльях любви! – с пафосом сказала я, поправляя купальник.

Пришел Гепард, сел рядышком, с любопытством рассматривая наш свежий дуэт.

– Вот, – я взяла Полину за плечи. – С чувством выполненного долга передаю из рук в руки.

Ну а потом замаячила бабулина панамка. Мы, смеясь, бросились наутек, и Поля сама взяла меня за руку, то и дело оглядываясь на ставшего еще более таинственным дядю Сашу.