Маша Трауб - Домик на Юге

Ирина заплакала. Сидела как сидела, а слезы по щекам текли.

– Что ты? Что случилось? – опешила Надя.

Ирине, сколько она себя помнила, было неинтересно жить. Жила, потому что положено, потому что так надо. У нее были один муж, одна дочь и одна работа. Муж умер, дочери стала не нужна, а работа давно не приносила ни радости, ни денег.

Муж умирал долго и тяжело. Ирина – физиотерапевт – забрала его из больницы и выхаживала дома. А что было делать? Кристина оставалась одна с больным папой, когда Ирине нужно было уходить в поликлинику. Девочке тогда исполнилось тринадцать. Переходный возраст, когда нужны тряпки, подружки, мальчики и мама. Ничего из этого у нее не было. Кристина приходила из школы, варила бульон, кормила папу с ложки, меняла ему простыни, выливала утку. Ирина прибегала замотанная, с сумками и весь вечер проводила у постели мужа – массировала, растирала, мыла, убирала. На дочь не оставалось ни сил, ни времени. Двухкомнатная квартира. В одной комнате, пропахшей лекарствами, – умирающий отец. В другой – Кристина с Ириной.

Когда отец умер, вроде бы стало полегче. Но та комната так и стояла закрытой. Кристина мечтала об отдельном пространстве, но и мать, и она боялись спать на диване, на котором умер отец. Выбросить и купить новый Ирине не приходило в голову. Да и денег не было – отдавала долги.

– Это была моя ошибка. Надо было выбросить эту рухлядь, – плакала Ирина, – тогда бы все по-другому было. Я не могла, понимаешь, не могла.

– А потом? – спросила Надя.

– А потом у меня появился мужчина. Понимаешь, я так долго была привязана, а тут… как отпустило.

После работы Ирина бежала к новой жизни, к новому мужчине. Кристина все знала – взрослая девочка – и делала все, чтобы осложнить жизнь матери. Курила, хамила учителям, шлялась бог знает где.

– Я же его в дом не приводила… – объясняла Ирина. – Не знаю, почему она так…

– Она чувствовала себя заброшенной, – сказала Надя тоном психотерапевта.

– Да, да, я знаю, – не спорила Ирина. – Кристиночка рано стала взрослой. Забеременела. Сама еще ребенок. Хотела аборт сделать, но я не разрешила. Мало ли что – такой грех на душу брать. Да и поздно было. Поженились они с Димой. Его родители сказали, что помогут и с жильем, и с внуком. Они у них жили, пока Кристина беременная была. Но потом к нам переехали, не знаю, что уж там произошло.

– Поругались, наверное, – сказала Надя.

Ирина промолчала.

– Молодые они еще. Димке погулять хочется, с друзьями встретиться, а Кристинка одна с ребенком. Я тоже не могу – работать надо. Жить на что-то. Димке иногда родители деньги дают – не ладится у него с работой. Два месяца поработает – и все. Говорит, плохо, надоело, денег мало.

– У них плохие отношения, – решила нажаловаться Надя, раз повод подвернулся, – все время крики.

– Да, и дома так же. Я даже задерживаюсь на работе. Куда угодно пойду, лишь бы не домой. Хорошо еще, Женька в садике. Кристинка на нем срывается. Мешает он ей.

– Как может ребенок мешать? – с пафосом возмутилась Надя.

– Да они бы и не жили вместе, если бы не беременность. Для них Женька – обуза. Кристина тоже все из дома рвется. Не нагулялась еще. И Димка ей не нужен. Думаю, разведутся. У Кристины уже какой-то новый мальчик, да и Димка наверняка гуляет. Еще и из-за денег ругаются. Кристинке и одеться хочется, и сходить куда-нибудь. А то, что Женька в разбитых ботинках ходит, она не замечает. Вот если я ему не куплю куртку, так раздетый и останется.

– Мальчика жалко, – сказала Надя.

– Ты знаешь, вот говорят, что к внукам другие чувства. Сильнее, чем к детям. А у меня – ничего, совершенно. Это плохо?

– Не знаю, у меня нет внуков.

– Нет, я и покормлю, и прослежу, но, знаешь, сердце за него не болит. Кристина на меня обижена. Думала, я буду с внуком сидеть. А я не хочу, просто не хочу. Вот в садик его через свою поликлинику устроила. Не могу я с ним. Устала. Мужу весь запас ухаживания отдала. Он же как ребенок был. Даже не говорил. Я по глазам, по стонам понимала, что он хочет, где ему больно. А на Женю у меня уже сил не осталось.

Когда в следующий раз на дачу приехали Кристина с Димой, Надя посмотрела на них другими глазами. Ей стало их жалко. Надо же, такие молодые, а уже жизни сломаны. А они этого даже не понимают. Что впереди? Ничего. Ну, будет у Кристины другой муж, мало чем отличающийся от Димки. Ну, родится еще один ребенок, который так же, как Женька, будет ходить голодным и проситься пожить в чужом доме. А Ирина? Она тоже уже не изменится. Надя даже заплакала в машине, когда ехала домой.