— Да, да Закон одиночества — это закон природы. С развитием цивилизации эгоизм в людях будет только усиливаться, потому что в урбанизированном мире, который мы сгромоздили, и который с упорством обреченного продолжаем громоздить, выжить смогут только эгоистичные прагматики. А чувства, как ни прискорбно в этом признаться, отойдут на второй и даже третий план. Золотой век человечества, увы, уже прошел. Ни Чеховых, ни Пушкиных, ни Буниных, ни Тютчевых, ни Тургеневых, ни Блоков уже не будет никогда. Природа экономна, она не терпит повторений. В конце концов, эгоизм сам по себе не так уж и плох. Все великие творцы были эгоистами. Гений ведь нельзя тиражировать. Сейчас главное, чтобы у человечества хватило ума не допустить перерастания эгоизма в цинизм и воинствующий нигилизм. Вот тогда точно всем будет хана. Человек объединяется и духом и телом лишь в редкие минуты опасности, когда срабатывает инстинкт самосохранения. Вот тогда народ действительно могуч и непобедим. Вспомни-ка нашу историю. Защита своего очага, своей Родины — сильное и очень объединяющее чувство. С ним может сравниться разве что вера — духовный стержень любой нации. Но вся то и беда в том, что и эти святые чувства из людей напрочь вытравили пустопорожними лозунгами, бесконечной трепотней о скором коммунизме, где и работать-то будут по желанию, и жить-то по потребностям. Глупее ничего придумать нельзя, а народ верит и ждет коммунистической халявы…
Проснулась Дора. Подошла к хозяину. Положила тяжелую голову ему на плечо и тихонечко заскулила. Прохоров нежно погладил собаку, дал ей кусочек сыра. Она благодарно лизнула его в щеку и улеглась рядом.
От волнения лицо Прохорова побледнело. Он грустно улыбнулся Андрею, разлил по рюмкам. Не предлагая, махом выпил. Задумчиво погладил притихшую Дору. Чувствовалось, что он многое выстрадал, передумал и проанализировал и очень нуждался в слушателе, который бы понял и внял его словам.
— Вся наша беда в том, что мы, я имею людей, очень падки на лозунги. И этим ловко пользовались и пользуются политики всех мастей для решения своих узкоклановых задач. Ещё Сталин на заре революции втолковывал своим идеологам, отсылая их в массы: «Лозунг должен быть краток и понятен всем. Лозунг не надо анализировать, его надо усваивать и руководствоваться им». Вспомни: «Война дворцам!», «Мир народам!», «Земля крестьянам!» и так далее. Вспомни и пролетарский гимн «Весь мир насилья мы разрушим до основанья — Прохоров сделал акцент и на распев протянул „до…ос…но…ва…нь…я“, — а затем, мы наш, мы новый мир постоим. Кто был никем, тот станет всем…» Вдумайся-ка в эти слова…Вот на таких лозунгах штыках мы и несли в темный, замороченный народ революцию с правильными, по сути, идеями, но топорным их воплощением в жизнь. А дальше? Дальше, как говорится, имеем то, что имеем. Однако в природе существуют, как я тебе уже говорил, объективные законы, а мы почему-то возомнили, — с яростью произнес он, — что можем творить всё, что угодно, и что законы природы для нас не указ. И даже придумали на этот счет очередной лозунг «Мы не можем ждать милости от природы! Взять их у неё — наша задача!» Так вот природе, в принципе, наплевать, хотим или не хотим мы признавать её законы. Она первична, а законы её всесильны. И одним из основополагающих её законов является принцип достаточности. Суть его в том, что как только чего-то становится в избытке, то есть начинает выходить за пределы необходимого, так сразу же нарушается баланс всей системы и природа, получив сигнал неблагополучия, приводит систему в исходное равновесное состояние.
Прохоров достал сигареты, закурил и продолжил:
— А как поступает человек? Возьмем для примера то, что нам ближе — науку. В середине сороковых — начале пятидесятых годов ученых со степенями и званиями, как впрочем, и дипломированных инженеров, в стране было немного. Не было тогда и быстродействующих вычислительных машин. Да и послевоенная повседневная жизнь была далеко не комфортной. Однако, в эти годы были сделаны практически все фундаментальные открытия в энергетике, ракетной технике, авиации, медицине, генетике. Этот ряд можно продолжать и продолжать.
А что мы имели потом? Количество «остепененных» год от года росло, а количество и самое главное качество научных разработок неуклонно падало, хотя и появились быстродействующие ЭВМ
Прохоров устало улыбнулся.
— Ты спросишь, почему это стало возможным? Отвечу: потому, что в подготовке научных кадров, как и во всем хозяйстве страны, стал нарушаться принцип достаточности. Едва встав на ноги и отдышавшись от кошмара войны, мы вдруг в шестидесятых рванули в коммунизм. И даже указали точную дату — 1980 год, когда мы туда прибежим. Сейчас как раз восьмидесятый, а покажи-ка мне, где коммунизм?
Читать дальше