Михаил Барановский - Хомяк

– Не знаю, – ответила ей директор средней школы Ирина Владимировна. – Это дикость какая-то: вызвать к себе в квартиру проститута.

– Не проститута, а жиголо, – поправила ее Анна Павловна.

– Нет, надо смотреть правде в лицо, – настаивала на своем Ирина Владимировна. – Я жду, когда ко мне придет самый что ни на есть настоящий проститут, и я отдам ему… пол моей зарплаты.

– Я думала, ты скажешь «честь», – съехидничала Анна Павловна. – Налей мне еще чайку, пожалуйста.

– Нет, это страшный сон, – не унималась Ирина Владимировна. – Директор школы пользуется услугами сутенеров, вызывает к себе мальчиков… – она встала из-за кухонного стола и подошла к телефону.

– Что ты делаешь? – тут же подскочила Анна Павловна.

– Я сейчас все отменю. Я поняла, я не могу. Как после этого я буду детям в глаза смотреть?

– Ты бы еще про Макаренко и Островского вспомнила! «Жизнь… дается один раз…».

– И слава богу, иначе было бы мучительно больно за все бесцельно прожитые жизни.

Анна Павловна подошла к телефонному аппарату и решительно выдернула вилку из розетки:

– Ты должна через это пройти. Это я тебе как завуч по воспитательной работе говорю. Сними свои комплексы. Расслабься и получи удовольствие.

– Боюсь, что никакого удовольствия от этого я не получу.

– А я бы получила, – мечтательно вздохнула Анна Павловна. – Ох, я бы получила.

Человек пришел с работы домой. Пришел поздно, уставший, весь на нервах. Он заслужил тепла и уюта, внимания близких или как минимум ужина. Это понятно. Олег стоял посреди кухни в костюме и галстуке. Телевизор транслировал программу «Время». Ужина нигде не было видно, жены тоже. Из крана монотонно капала вода. Олег с ненавистью смотрел на него, как на злейшего врага перед решающей схваткой. Ему вдруг показалось, что все беды и неудачи его жизни сосредоточены в этом несчастном текущем кране, из которого с интервалом в несколько секунд падает тяжелая капля и разбивается о дно оцинкованной мойки.

– Неужели так трудно вызвать сантехника?

Олег с силой ударил по головке крана. Таившаяся где-то в недрах смесителя вода, недовольно фыркая, вылилась наружу. Какое-то время кран выжидающе молчал, но вскоре опять начал капать.

– Миллион раз я просил вызвать сантехника!

Олег нервно закурил. Тяжелые капли гипертонически стучали в мозгу все сильнее и чаще, заглушая работающий телевизор, вечернюю жизнь улицы за открытым окном, заглушая надежды на светлое будущее и веру в завтрашний день.

Олег бросил недокуренную сигарету в раковину и с яростью набросился на кран.

– Вот тебе! Сволочь! Вот! На!

Он бил и терзал кран, пока тот не вырвался из мойки, и тут же сильнейший поток воды фонтаном захлестал из труб.

В кондитерской, ожидая заказанный накануне торт, Максим пил кофе и смотрел по сторонам. За соседним с ним столиком две полные дамы уплетали гору сладостей.

– Когда я вижу пирожные, я забываю про все диеты, – делилась сокровенным одна из них. – У меня наступает паралич воли, понимаешь?

На что другая отвечала:

– Мне рассказали одну диету – худеешь на сто процентов!

Вскоре появилась продавщица. Она несла огромный торт. На торте кремом было выведено: «С днем рождения!»

Максим осторожно взял поднос с тортом и направился к выходу. Прямо перед ним двери внезапно открылись, и Максима чуть не сбила с ног компания возбужденной молодежи.

Подойдя к своей машине, он со всеми необходимыми предосторожностями поставил торт на крышу автомобиля. Затем открыл дверцу, снял торт и аккуратно установил его на панели за сиденьями.

Из-за торта пришлось ехать медленно. На заднем стекле одной из обогнавших его машин он прочитал: «Не верь жене и тормозам». Тут же, откуда ни возьмись, вынырнула, подрезав Максима, какая-то иномарка. Он резко ушел вправо и обнаружил практически перед собой женщину с огромным количеством больших и маленьких сумочек. Максим резко затормозил, и трехкилограммовый торт накрыл его с головой, как девятый вал.

Женщина, схватившись за ногу, уронила часть своих сумок. Максим, весь в торте, выскочил к ней из машины.

– Идиот! – тихо сказала женщина, не поднимая глаз и потирая ушибленную ногу.

– Меня подрезали, – извиняющимся тоном пробормотал он.

– Что с вами? – спросила она, обращая внимание на странный вид Максима.

– А что? А-а, это торт.

– Боб? – всматриваясь в Максима сквозь безе, спросила женщина.

– Кэт? – в свою очередь спросил Максим, и алая роза из заварного крема упала с его уха.