Наталья Аронова - Душенька

– Хватит! Хватит! – завизжал кто-то на редкость противным голосом. – Я согласна! Я хочу похудеть!

Прошло несколько секунд, прежде чем я осознала, что визжала я сама.

– Вот и хорошо, – сказала Елена удовлетворенным голосом. – Я записала тебя к своему диетологу. Завтра мы идем к нему вместе.

Она улыбнулась и съела бутерброд. У меня в животе забурчало.

Диетологом была женщина лет сорока, балетного сложения. В ее ключичные впадины могло бы поместиться крупное яблоко. Ее щеки были впалыми, как у актрисы Марлен Дитрих. Как только я увидела ее, последняя робкая надежда угасла в моем сердце. Если честно, я рассчитывала на то, что диетолог воскликнет:

– Ах, уважаемая Елена Львовна, с чего это вы решили, что девушке надо худеть? Прекрасная фигура, отличное сложение! Ну, может быть, сбросить два-три килограмма, если уж есть такое стремление к идеалу.

Но едва только увидев меня на пороге своего кабинета, диетолог издала такой вздох, что с ее стола сорвался и полетел, плавно планируя, лист бумаги. Сию же минуту такой же вздох раздался над моим ухом – его издала Елена Львовна.

– Запущенный случай, не правда ли, Лика?

– Вы совершенно правы, Елена. Но мы попытаемся это исправить!

И Лика изобразила на своем осунувшемся лице улыбку.

Через полчаса я выходила из кабинета, держа в руках ворох рекомендаций, оглушенная перспективой своей дальнейшей жизни. Мне нельзя было есть ничего из того, что я любила. Мне следовало забыть о макаронах с сыром, о пицце и фрикадельках под соусом болоньез, об осетрине в кляре и свинине на вертеле. Сладкое мне категорически не рекомендовалось – я должна была отказаться от штруделей и бисквитов, от крем-брюле и шарлоток, от варенья из розовых лепестков и мусса «Ментенон», когда-то придуманного мною и ставшего фирменным десертом «Boule de Suif». Да что там, мне следовало изгнать из своей жизни даже простецкие сушки, даже хлеб. Из сладкого мне предлагалась половина чайной ложки меда в день. Ну что такое половина чайной ложки? А я так любила по утрам намазать свежим маслом горбушку ноздрястого, горячего хлеба, плюхнуть сверху янтарного меда и запить все какао!

Теперь на завтрак мне рекомендовали зерновые хлебцы. Один! Один зерновой хлебец! Впрочем, кто захочет есть эту гадость в количестве больше одного? Обезжиренный творог и зеленый чай. Ах да, еще пол-ложечки меда. Спасибо большое. Меню обеда тоже выглядело невесело, а ужин вообще рекомендовалось отдать врагу. Впрочем, заговорщицким тоном Елена призналась, что любит согрешить и съесть после шести часов яблочко. Подумать только, экий великий грех!

И я стала вести двойную жизнь. Подлую двойную жизнь. Дома я была прямо-таки великая постница, иной раз отказывалась даже от зернового хлебца. Кушала отруби, сырые овощи, обезжиренные творожки и однопроцентный кефир. Отрывалась на работе. Я делала это сначала бессознательно. Невозможно не попробовать шоколадную мастику, обычный заварной крем – и тот не приготовишь без пробы. А потом я распоясалась. И начала жрать. Песочное тесто, взбитые белки, конфитюры и взбитые сливки, миндаль и карамель… Дома мне не стоило большого труда отказаться от ужина и выпить, давясь, стакан злосчастного кефира. Елена посматривала на меня одобрительно, но уже через неделю в ее взгляде появилось сомнение, а через две – открытое подозрение.

А потом Елена пришла в «Boule de Suif» и заказала бретонский слоеный пирожок. Разумеется, я не знала, для кого маслю и раскатываю, а потом опять маслю и раскатываю. Не знала, кто будет вкушать эту ароматную начинку из яблок, присыпанных корицей и покрытых хрустящей карамельной корочкой! Заказ унесли, а я присела на минуточку, выбрала самый подрумяненный пирожок и открыла рот как можно шире.

– Евдокия! – страшным голосом сказала моя потенциальная свекровь, восстав на пороге, как каменный гость.

Мои зубы увязли в яблочной начинке, в сердце плеснулся ледяной ужас. Несколько секунд Елена стояла в дверях, а потом появилась Цыпочка и заявила:

– Посторонние не могут находиться в кухне. Сударыня, если вы хотите поблагодарить нашу патиссье за превосходный десерт…

– Я ее дома поблагодарю, – сухо сказала Елена.

У меня от страха прижались уши.

Дома меня ждал настоящий, первостатейный скандал, правда, весьма светски обставленный. Елена не опустилась до того, чтобы выговаривать мне или кричать, как рыночная торговка.

Она сказала:

– Жаль, Евдокия, что у тебя оказалось так мало силы воли. Но я тебя не виню. Я понимаю, что всему виной специфика твоей работы. Если ты продолжаешь упорствовать и отказываешься оставить свою работу в этом вульгарном заведении… – Тут Елена сделала паузу и выразительно посмотрела на меня.