Питер Устинов - Чуточку сочувствия

Услышать этого Гриббелл не захотел.

— До сих пор никто так и не понял, — продолжал он, — что, не переправься я тогда, на Рождество, через Риццио, мы бы могли до сих пор торчать в Италии.

И скромно улыбнулся, словно ожидая поздравлений.

— А если б пошли в наступление, когда этого добивался от вас Марк Кларк?

Генерал воспринял этот вопрос как бесцеремонность.

— Уважаемый сэр, — ответил он с неожиданной злобой, — тогда бы я бессмысленно потерял две тысячи человек.

— А если б поддержали наступление бригадного генерала Олбена?

Гриббелл вскочил, словно получив пощечину.

— Я пришел сюда не затем, чтобы выслушивать оскорбления, — сдержанно произнес он. — Можно поинтересоваться, вы гость в этом клубе или член его?

— Член, — ответил спокойно Отфорд.

— Прискорбно слышать. Гриббелл с чопорным видом ушел.

— Отлично вы его, — негромко произнес Леопард. Гриббелл неожиданно вернулся.

— Некоторые подробности нельзя приводить в книге, иначе попадешь под суд за клевету, — сказал он более миролюбиво. — И я не мог упомянуть об одной особенности поведения Олбена во время того наступления. Он был пьян. Возглавлял наступление одетым в пижаму.

Домой Отфорд ехал в глубокой задумчивости. Буквально заставлял себя реагировать на сигналы светофоров. Почему Гриббелл при упоминании об Олбене так возмутился? И с какой стати так демонстративно, хоть и пристойно, ушел, а потом испортил впечатление от своего ухода, возвратясь с довольно-таки разумным объяснением поступка Олбена? До чего странную значительность он придал тому случаю чрезмерным гневом и неожиданным объяснением произошедшего!

Отфорд поставил машину у дома и хотел уже выключить фары, но тут ему показалось, что возле самой ограды ярдах в тридцати стоит какая-то женщина. Чуть поколебавшись, он выключил их, вылез и запер машину. Стал ждать. Послышалось, как под каблуком женщины негромко скрипнул гравий, потом опять наступила полная тишина.

— Миссис Олбен, — окликнул он. В ответ ни звука.

Отфорд снова отпер машину, включил зажигание и медленно поехал вперед в полной темноте. Потом внезапно включил фары, и в их лучах очутилась жалкого вида бледная женщина. Державшая в руке книгу «Таковы были приказы». Он затормозил, распахнул дверцу и со всей непринужденностью, на какую был способен, произнес:

— Миссис Олбен, не хотите ли выпить?

— Почему вы постоянно скрываетесь от меня? — выпалила женщина.

— Я понятия не имел, кто вы.

— Вы потешаетесь надо мной!

— Как вам могло прийти в голову?

Отфорд слегка опешил. С минуту оба молчали, не зная, что сказать.

— Пойдемте в дом, там можно будет спокойно поговорить.

Джин Отфорд негодовала — муж не позвонил, что опоздает к ужину, и в конце концов появился не один, а с какой-то неопрятной старухой, похожей на бродяжку.

Ужинали они в молчании, жену с мужем разделял барьер возмущения, и слова миссис Олбен, что еда превосходная, что у нее не было намерения приходить на ужин, но на этом настоял Отфорд, что она опоздала на последнюю электричку до Саннингдейла и теперь не знает, как быть, еще больше накаляли этот молчаливый разлад.

После кофе Джин, ничего не сказав, с громким топотом вышла, и Отфорд обратился к миссис Олбен.

— Скажите, почему вы последние два дня постоянно звонили мне, домогались встречи?

— Кажется, ваша жена не особенно довольна мной, — смиренно произнесла миссис Олбен.

— Мной, а не вами, правда, вы невольно послужили тому причиной. Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос.

— Вы когда-нибудь встречались с моим мужем? — спросила миссис Олбен, видно было, что далось ей это нелегко. Она была очень робкой и не слишком-то располагающей к себе.

— Нет.

— Надо полагать, вы не читали этой книги.

— Прочел.

— Вот как.

Миссис Олбен замолчала. Отфорд догадывался, о чем пойдет речь, но ей требовалось время, чтобы обдумать, как защищать мужа. Она была жалкой, чуть ли не старой каргой, глаза ее покраснели, седые волосы растрепались.

— Стало быть, вы прочли о бригадном генерале Олбене.

— Да.

— И верите этому?

— У меня нет причин не верить.

Миссис Олбен заплакала, но, как ни странно, сочувствия у него это почти не вызвало, поскольку слезы казались вполне присущими ее лицу.

Это неправда, — воскликнула она, — возмутительная неправда!

— Вы были там? — спросил Отфорд, слегка удивляясь собственному бездушию. Как ни странно, эта жалкая женщина раздражала его.