Мария Воронова - Ухожу от тебя замуж

– Какое это имеет значение?

– Очень большое. Рано или поздно твой бывший сообразит, что ваше с ним воссоединение решит абсолютно все проблемы, и начнет клинья подбивать…

– Уже, – мрачно перебила Александра.

– Ну тем более. Ты уж извини, но я не хотел бы потерять тебя только потому, что твоему бывшему нужна нянька.

– Но отказаться я тоже не могла, – вспылила Александра. – Это ж дети!

– Да понятно. Ты все правильно делаешь, это я запсиховал.

Привезли еду. Мешков расплатился с курьером, а Александра красиво выложила суши из пластиковых контейнеров на тарелки. Вспомнила, что между подсолнечным маслом и уксусом у нее затесался начатый коньяк, который она добавляла в тесто, и достала бутылку.

Мешков плеснул понемногу в пузатые бокалы. Александра согласно этикету погрела бокал в ладонях, понюхала и отставила – запах оказался мерзким.

– Ты молодец, – сказал Всеволод. – Дети важнее всего, и я стану помогать тебе, когда вернусь. Мелкого другой раз можно будет моей дочери подсунуть, у нее своих трое, так что она даже не заметит, а старший музыку любит?

– Даже не знаю. Не занимается, но вроде слушает что-то.

– Я его на репетицию возьму.

– Ага, сейчас! Чтобы вы его там накурили! – вскинулась Александра.

Мешков поморщился:

– Ну что началось-то опять, Саша? Что за стереотипы?

– А, так когда во время репетиции на весь участок несет горелой травой, это стереотипы дымятся?

– Я тебе сказал, что с этим все. Больше никому не позволю курить в моем доме. Даже в моем присутствии, если хочешь.

Она промолчала. Мешков встал, подошел к ней и тяжело положил руки ей на плечи.

– Саша, ты знаешь, что я тебя люблю, – сказал он тихо, – и мне кажется, во всяком случае, я надеюсь, что ты тоже ко мне неравнодушна. Поэтому будет очень обидно, если мы не поженимся из-за того, чего на самом деле нет. Как убедить тебя, что я не касаюсь никаких наркотиков? Справку от врача? Тесты? Пожалуйста, сколько угодно.

– Нет, это унизительно.

– Да господи, Саш! Я понимаю, если бы я бил себя пяткой в грудь и вопил: believe me, тут да, был бы повод для паники. Но нет, я предлагаю тебе самой убедиться в том, что ты ошибаешься, а тебе это унизительно.

Он заходил по кухне так быстро и стремительно, что зазвенела посуда.

– Давно бы уже поженились, если бы не твои страхи, которые ты почему-то не хочешь развеять! Наверное, мне надо понимать, что ты перенесла тяжелый развод и теперь боишься довериться мужчине, вот тебе и мерещится то, чего нет, но, Саш, разве это правильно?

– Не только это, – буркнула она. – Ты зовешь меня замуж, а сам ничего не рассказываешь о своей первой жене. Это правильно?

Мешков резко остановился.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил он тихо. – Что, Саша? Ты хочешь знать, что заставила меня забыть жену? Что только с тобой я стал по-настоящему счастлив? Но это не так. Я не забыл ее и до сих пор люблю, и ты не будешь для меня на первом месте, Саша. И я никогда не буду говорить с тобой о ней, потому что уже предал ее тем, что полюбил тебя, и не хочу предавать еще больше. Ты знаешь меня, видишь меня, чувствуешь, как я к тебе отношусь – этого достаточно. Но то, что было, касается только меня и Светланы.

– Теперь я тебе верю, Всеволод, – улыбнулась Александра. – Успокойся и садись есть.

Первое, что увидела Соня, войдя в ординаторскую, была гиря. Черная, большая, она стояла на полу возле окна и притягивала взгляд. Возле ручки краска сильно облупилась, и сквозь нее проступала ржавчина, придавая гире уютный домашний вид.

– Господи, что это?

– А, это интерн принес, – сказал Литвинов. – Он побежал с вами знакомиться в операционную, так что вы разминулись.

– Интерн понятно, а гиря-то зачем?

– Сказал, тренироваться будет.

Соня улыбнулась. Казалось бы, что смешного в том, что человек принес гирю на работу, а ей вдруг стало весело, и новый интерн заочно показался симпатичным. Она села за истории, но тут дверь распахнулась, и в ординаторскую влетел молодой человек.

– Здрасте, Софья Семенна! – воскликнул он. – Я ваш новый интерн, Иван Александрович!

– Но меня не предупредили…

– Ой, не знаю, надо вам, наверное, в отдел кадров тогда позвонить, там точно в курсе!

Посчитав церемонию представления выполненной, молодой человек бросился к гире и сделал несколько толчков от груди. Соня недоуменно покосилась на Литвинова. Тот ничего не ответил, лишь проартикулировал губами, что все нормально.

– Нормально, – буркнула она. – А когда начнутся махи и рывки, что? Знай, уворачивайся?