Ёко Тавада: Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов

— Надо же, как повернулось… Что же теперь делать? — жалостливо бормочешь ты, пытаясь вызвать в проводнике хоть какое-то сочувствие.

Если выступление в Париже не состоится, это влетит в кругленькую сумму. Ты мысленно щелкаешь костяшками на счетах, и на тебя тут же накатывает смутное беспокойство.

Совсем недавно ты читала про движение сопротивления в Южной Африке в эпоху апартеида. Посреди ночи полиция врывается в дом, тебя тащат в участок, ты не знаешь, в чем дело, а тебя пытают и убивают. Но сейчас все по-другому: рабочие объявляют забастовку, и ты чувствуешь, что следует проявить солидарность. Нужно встать плечом к плечу, прокричать «я с вами!», улыбнуться и переместиться из поезда в ночь прямо в ночной рубашке. Наверное, в мире есть такие несчастные страны, где забастовки просто невозможны. Люди там думают так: чем доставлять неудобства клиенту, лучше уж самому подохнуть с голоду. Другое дело — Франция, где железнодорожник чувствует себя сильным и уверенным. Да, было бы здорово присоединиться к ним. Правда, непонятно, что будет с выступлением в Париже и твоим гонораром…

Как-то сама собой в твоих словах появляется обвинительная нотка: «Мне надо в Париж по работе. Как же я туда доберусь?»

— К этой станции подадут автобус до Парижа. Вот в нем и поедете.

От этих слов становится немного легче на душе. Ты напяливаешь одежду прямо на ночную рубашку, собираешь вещички и выходишь на перрон. Таких, как ты, набралось несколько человек. Наверное, на центральном вокзале и в Алтоне объявляли про забастовку — вот почему в поезде так мало пассажиров. Да, не повезло тебе сегодня — ведь ты села в поезд в Даммторе. Возможно, про забастовку сообщали в вечерних новостях. Но два последних дня ты была ужасно занята — газет не открывала, новостей не слушала.

Сойдя с поезда, компания незадачливых пассажиров поплелась по перрону. Ты нетерпеливо спрашиваешь дежурного железнодорожника: «Где здесь автобус на Париж?» Он равнодушно роняет: «Пройдите в зал ожидания». Название станции ничего тебе не говорит. Вокруг кромешная тьма, даже уличных фонарей нет. Домов здесь, похоже, тоже немного. Делать нечего — направляешься в зал ожидания. Он забит людьми. Там ярким светом пылают лампы, буфетная стойка и края столиков отливают серебром, рюкзаки молодых путешественников разноцветным ковром покрывают пол, кто-то бренчит на гитаре и гнусавит себе под нос песенку, кто-то дремлет. Клубы табачного дыма плавают под потолком. Наверное, все эти люди ждут обещанного автобуса. Ты пробегаешь глазами коротенькое меню на столике: круассан и кофе с молоком на завтрак. Неожиданно просыпается аппетит. Утро еще не наступило, ты еще не проголодалась, но одна только мысль о завтраке создает какое-то рассветное настроение. Непонятно только, отчего здесь все так дорого. Так, пожалуй, все свои франки просадишь — те, что поменяла в расчете провести два дня в Париже. Подошла официантка, смотрит и усмехается. Над чем? Разве меня не надули? Не спровадили с поезда? Разве здесь не грабительские цены? Разве не бросили меня в этой глуши?! Впрочем, ты тут же отбрасываешь свои идиотские вопросы. Когда не знаешь, где находишься, делаешься излишне подозрительной. Мыслимое ли дело — надуть столько людей сразу? Одно странно: проводник сказал, что мы подъезжаем к Франции, а на самом деле я уже во Франции. Круассан и кофе поразительно вкусные, да и расходы, в конце концов, можно пережить. Для ровного счета прибавляю чаевые и протягиваю купюру официантке: «Заберите, сдачи не надо». Она неловко улыбается, хватает бумажку и бежит со всех ног. Ты улыбаешься в ответ: наверное, это очень неиспорченная девушка, если разволновалась от такой мелочи.

Но автобуса нет как нет. Что ж, остается только набраться терпения и ждать. Время от времени о себе дает знать разрастающееся в тебе раздражение, и ты без всякого смысла глядишь в черное окно, завидуя всем этим умиротворенным людям вокруг тебя, которые верят в появление призрачного автобуса.

Тут откуда-то сбоку выплывает красивое лицо — то ли мужчина, то ли женщина. «Вас, кажется, показывали по телевизору. Вы, случайно, не пианистка?»

Если это женщина, то голос с хрипотцой, возможно, предполагает некую провокацию; если же голос принадлежит мужчине, его можно счесть чистым и звонким. Голос таит медовую сладость любовного свидания, но ты в ответ равнодушно бросаешь: «Интересно, когда все-таки появится автобус?» И вот от сладости и романтизма уже ничего не осталось, ни капли. Люди здесь не теряют времени зря: они флиртуют, говорят комплименты, им хорошо и без всякого автобуса, но ты не в состоянии разделить их восторги. Вместо того чтобы плыть по течению, доверить судно капитану, ты приковываешь свою жизнь к расписанию, мечтаешь о поездах, которые не выбиваются из графика, чтобы устремиться в суетливое будущее.