Амитав Гош - Маковое Море

За неимением лучшего Полетт, чьей натуре претило безделье, добровольно взялась приглядывать за садом. Но и это оказалось не легко, ибо старший садовник ясно дал понять, что не намерен выслушивать указания сопливой девчонки. Несмотря на его возражения, она посадила возле беседки чалту, а потом с большим трудом уломала его на пару латаний в клумбе центральной аллеи; эти пальмы, которые очень любил отец, были еще одной ниточкой к прошлому.

В немалой степени тоска объяснялась тем, что Полетт не могла придумать, как стать по-настоящему полезной своим благодетелям. Вот и сейчас вздымалась волна отчаяния, но ее спугнули цокот копыт и скрип колес на гравийной аллее перед парадным входом. На небе румяные прожилки рассвета уже пробили ночную тьму, но все равно для гостей было рановато. Полетт выскочила в коридор и через окно увидела подъехавшую к крыльцу обшарпанную карету, этакую конструкцию из останков извозчичьего экипажа. Подобные колымаги были привычны в бенгальских кварталах, но никогда не появлялись возле Вефиля, да еще у парадного входа. Выбравшись из кареты, человек в дхоти и курте смачно харкнул на клумбу с лилиями «кобра». Волосы на его огромной голове были заплетены в косу, по которой Полетт его и узнала — Нобокришна Панда, приказчик мистера Бернэма, отвечавший за транспортировку рабочей силы. Обычно он появлялся в доме с кипой бумаг для мистера Бернэма, но никогда еще не приезжал в такую рань, дерзнув оставить свой рыдван у парадного входа.

Полетт сообразила, что впустить его некому: в этот час привратники укладывались спать, а домашняя челядь еще не восстала из своих гамаков. Желая быть полезной, Полетт стремглав спустилась по лестнице и, повозившись с латунными щеколдами, открыла входную дверь.

Далеко не юноша, приказчик обладал неохватным торсом, печально обвисшими щеками и темными бесформенными ушами, топорщившимися на огромной голове, словно лишайник на мшистом валуне. Хоть не лысый, он выбривал лоб, оставляя на затылке длинные пряди, которые заплетал в поповскую косицу. Приказчик явно не ожидал увидеть девушку, однако улыбнулся и пригнул голову в манере, выражавшей одновременно приветствие и покорность; растерянность клерка, сообразила Полетт, объяснялась неопределенностью ее положения в доме: кто она — еще один домочадец или равный ему служащий? Дабы снять неловкость, Полетт сложила руки у груди и уже хотела произнести бенгальское приветствие «Номошкар Нобокришно-бабу», но вовремя вспомнила, что приказчик предпочитает, чтобы к нему обращались по-английски и называли Ноб Киссин Пандер.

— Милости прошу, Ноб Киссин-бабу, [30] Бабу — здесь: уважительная приставка к имени. — сказала Полетт, пропуская его в дом.

Она отдернула протянутую было руку, когда заметила на лбу приказчика три полоски, нанесенные сандаловой краской, — ярый приверженец Шри Кришны, а также Искатель, давший обет безбрачия, скорее всего, косо посмотрел бы на прикосновение женщины.

— Как поживаете, мисс Ламбер? — Приказчик кивнул, держась поодаль, чтобы обезопасить себя от возможной скверны. — Надеюсь, стул не жидкий?

— Нет, Ноб Киссин-бабу, чувствую себя хорошо. Как вы?

— Мчался во весь опор. Хозяин приказал доставить сообщение — срочно требуется шлюпка.

— Я передам лодочникам, — кивнула Полетт.

В коридоре появился слуга; Полетт отправила его на причал, а клерка провела в комнатку, где обычно визитеры и просители дожидались приема у мистера Бернэма.

— Не угодно ли обождать, пока готовят лодку?

Полетт уже хотела выйти, но заметила в госте тревожные перемены: он осклабился в улыбке и потряс головой, отчего косица его замоталась, точно собачий хвост.

— Ох, мисс Ламбер, каждый раз я мечтаю о встрече с вами, чтобы обсудить одно дельце, — выпалил приказчик. — Но вы ни минуты не бываете одна, как же мне приступить?

— Разве о том нельзя говорить при всех? — испугалась девушка.

— Это уж вам решать, мисс Ламбер, — вздохнул Ноб Киссин; косичка его так потешно дернулась, что Полетт едва не прыснула.

Не только ей приказчик показался смешным; когда через годы и расстояния его образ отыщет дорогу к святилищу Дити, он обретет карикатурный вид огромной лопоухой картофелины. Однако Ноб Киссин Пандер был полон сюрпризов, в чем Полетт тотчас убедилась. Из кармана черной курты он достал маленький тряпичный сверток.

— Еще минутка, и вы кое-что увидите, мисс.

Положив сверточек на ладонь, приказчик кончиками пальцев изящно его распаковывал, не касаясь самой вещицы на тряпичной подстилке. По окончании процедуры он медленно вытянул руку, словно напоминая, что близко подходить нельзя: