Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки

— Ну, кто тебя тут ждет? — сказал Андрей.

— Извини, Андрей, все, — ответила Алена. — Не обижайся…

И, ухватив свои чемоданы, потащила их в дождь, к автобусу.

— Подожди! Алена! — окликнул ее Андрей. — У меня тут машина! Я тебя довезу…

Она обернулась на ходу:

— Спасибо. Пока!

И вслед за другими пассажирами втиснулась в автобус. Двери автобуса закрылись у нее за спиной, водитель, трогаясь, объявил:

— Проходьте вглыбь! Автобус идет со всеми остановками!

— Как со всеми? — стали возмущаться пассажиры. — Это же экспресс! Мы ж за экспресс заплатили!..

— Со всеми остановками! — непререкаемо повторил водитель.

Алена со своими чемоданами примостилась в проходе.

Перед ней было лобовое стекло автобуса — заштрихованное дождем, со скрипучими щетками «дворников», а дальше, сколько видел глаз, тянулись мокрое серое шоссе, лужи и грязь на обочинах, какие-то унылые бетонные стройки, дальний лес в сетке дождя, вереница встречных машин, остановившихся в пробке, и джип с мигалкой, летящий по осевой полосе…

— Мелькисарово! — объявил водитель.

Автобус причалил к остановке, в него, толкаясь, втиснулись еще с десяток мужчин и женщин в мокрых плащах, с узлами и кошелками в руках. Водитель закрыл двери и включил старенькую «Спидолу», прикрученную к панели управления. «Спидола», конечно, тут же отозвалась голосом популярной Земфиры:

Алена посмотрела в боковое окно и увидела машину, которая медленно шла рядом с автобусом. Всмотрелась через пелену дождя — в машине сидел Андрей.

Автобус остановился на следующей остановке, Андрей — чуть отстав — тоже.

Еще какие-то пассажиры втиснулись в автобус, забив весь проход, толкая Алену своими узлами и сумками, наступая ей на ноги и шаркая по лицу мокрыми плащами и куртками.

— Осторожней…

— Подвинься, не барыня!

Еще одна остановка.

Андрей, остановив машину за автобусом, видел, как новая группа пассажиров втиснулась в автобус, спеша укрыться от дождя. Автобус тронулся и покатил сквозь дождь по лужам и грязи.

— Путиловское шоссе! — объявил водитель.

Андрей опять остановил машину позади автобуса. Когда пассажиры, стоявшие под козырьком, исчезли в автобусе и автобус тронулся, Андрей увидел на опустевшей остановке Алену с ее чемоданами.

Он подъехал к ней, и она молча села в машину. А он, выскочив из кабины, уложил ее чемоданы в багажник.

И Земфира воспарила из автомобильных динамиков:

Это во всем походило на семейную жизнь счастливых молодоженов: Алена руководила евроремонтом их квартиры, ездила в сопровождении охранника-водителя по магазинам и выбирала там обои и сантехнику, занималась своей фигурой в фитнесс-клубе, а к приходу Андрея готовила вкусный ужин. Андрей же каждый вечер являлся домой с розами, прекрасно одетый и сияющий, как счастливый и удачливый влюбленный. Но когда ночью он приходил в Аленину постель, Алена, проснувшись, отстраняла его:

— Нет… не сейчас… я не могу…

— Когда же, Алена?!

— Не знаю… Не торопи меня… Пожалуйста…

А назавтра снова все выглядело замечательно — они вместе ездили на стадион болеть за «Спартак» и на турнир «Большая шляпа» болеть за Тарпищева; Алена в сопровождении охранника покупала для их квартиры новую мебель и новую посуду, отдыхала душой и телом в косметическом салоне… А Андрей по-прежнему являлся домой с розами, для которых уже не хватало ваз…

Но бесконечно так продолжаться не могло, и однажды он пришел к ней ночью, явно выпивши и настроенный с пьяной решительностью. Однако, войдя, застал Алену бодрствующей и одетой. Включив свет, она протянула руку к бутылке на тумбочке.

— Не подходи.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и Андрей, протрезвев, ушел.

Через две недели наступил день его рождения. С утра Алена в сопровождении охранника укатила на рынок, закупила у азербайджанцев лучшие овощи и фрукты, парное мясо, икру, рыбу, сыры… Затем — парикмахерская и косметический салон… Затем — в магазин «Версачи» на Кузнецком мосту за подарком имениннику… А вечером — под какой-то телевизионный репортаж — стряпала на обновленной современной кухне праздничный ужин и звонила Андрею по мобильнику:

— Привет, это я. Ты во сколько будешь?

По телевизору между тем показывали сюжет про афганцев, оккупировавших гостиницу «Севастополь», и журналист-ведущий комментировал происходящее на экране: