Александр Бялко - Изнанка

Как и все москвичи, Парамон Чернота виделся с родственниками очень редко – с теми, что живут в Москве, не говоря уж о других. Суета столичной жизни не оставляет времени ни на что, некогда позвонить и спросить о здоровье. Своей любимой тетке он звонил два раза в год. Один раз – в ее день рождения, перед Новым годом, а второй – 6 июня, в день рождения Пушкина. Его тетка была литературоведом, и Паша справедливо считал этот день ее профессиональным праздником. Тетка, самостоятельная и одинокая, все время отдавала работе. Ее работа во многом повлияла и на Пашин выбор профессии. И хотя писателем, как хотела тетка, он не стал, литературоведом – не захотел, зато из него получился неплохой журналист. Под Новый год разговор ограничивался пожеланиями долгих лет и здоровья, а вот 6 июня каждый раз происходил примерно такой диалог:

– Здравствуй, тетя! Поздравляю тебя с Пушкиным.

– Здравствуй, Паша. Сколько раз я тебе говорила, что Пушкин – это наше, но не все! И до Пушкина, и после него были в России великие писатели. Русская литература – это великая литература. До Пушкина был Державин. Ты хоть знаешь, что его стихи стали народными песнями?

Паша знал. Он знал, что дальше она расскажет про песню «Пчелочка златая, что же ты жужжишь» на стихи Державина. А дальше перейдет к «Коньку-горбунку» Ершова.

– А про «Федота-стрельца» Леонида Филатова?

– Ты зря смеешься, и сейчас есть масса прекрасных русских писателей.

Паша знал, что из современных писателей великим она считает только Савелия Макаровича Сушкина, с которым была знакома. Говорить о нем она не любила. Это предполагалось само собой.

– А знаешь ли ты, как сильно повлияли на Лопе де Вега события в России?

Паша знал. Он знал, что слова «Великая революция» были впервые в мире написаны про выборы русского царя после Смутного времени. Знал, что на Вольтера повлияла переписка с Екатериной и многое другое, о чем знают литературоведы. От западной литературы разговор плавно возвращался к Пушкину. В свое время тетя писала за Пашу курсовую по «Маленьким трагедиям». Паша вел тогда разгульную студенческую жизнь, и на курсовую не хватало времени. Тетка не хотела, чтобы Паша вылетел из университета. Работа была великолепной. Ему оставалось только прочитать и сдать курсовую. Известный литературовед Зинаида Чернота получила «тройку», но Паша никогда ей про это не рассказывал. «Тройка» не «двойка» – за нее из университета не выгоняют.

Затем были прощания и пожелания. И так, практически без изменений, из года в год. Поэтому Паша не мог не удивиться, когда тетка позвонила ему сама в сентябре.

– Паша, у меня к тебе просьба.

– Конечно, тетя Зина, а что такое?

– Приходи ко мне завтра, надо поговорить.

– Хорошо, приду, – ответил озадаченный Паша.

– С утра, пожалуйста, не поздно.

– Приду, конечно, ты же знаешь, у журналистов свободный график. Приду пораньше. А в чем дело?

– Придешь, тогда и поговорим.

– Хорошо, до завтра.

– До завтра.

Паша понимал, что рано или поздно, но такой звонок будет. Тетка была совершенно одинока, и Паша был ее ближайшим и единственным родственником. Она жила в академическом доме, в центре Москвы, в тихом переулке. Окна выходили во двор, и с трудом верилось, что всего в ста метрах шумит и грохочет днем и ночью Ленинский проспект. Утром, не слишком рано, но и не поздно, Паша нажал на звонок квартиры. Тетка открыла быстро и решительно, как будто стояла за дверью и ждала.

– Здравствуй, Паша! Целоваться не будем. Не надо.

– Здравствуй! Что случилось?

Без лишних слов и сантиментов тетка перешла к делу:

– Паша, я сегодня ложусь в больницу, откуда, наверное, уже больше не выйду.

– Что ты, тетя Зина!

– Не надо дежурных фраз. Если все будет хорошо, то пусть так и будет. Я на всякий случай. Пойдем.

Квартира была двухкомнатная. Посреди большой, почти пустой комнаты с эркером стояли стол и четыре стула, другая – рабочий кабинет – была завалена книгами и одинаковыми папками. Паша помнил, что и курсовую она отдала точно в такой же папке. Тетка подошла к секретеру и открыла верхний ящик.

– Вот тут документы не квартиру. Все как следует, заполнено на тебя.

– Да не надо мне...

– Молчи и слушай. Тут, в ящике пониже, деньги и сберкнижка. Если на лечение понадобятся деньги мне в больницу – вот здесь.