Александр Бялко - Изнанка

От большой тоски и отсутствия дел Паша решил пойти пешком к метро «Белорусская». В мокрой грязи почти не отражались слепые огоньки уличных фонарей. Туман и лужи не позволяли погрузиться в печаль, которая подобала сегодняшнему дню.

Спустившись в давку метро, он попал как раз в час пик. Обычно с работы он так рано не уходил. Вагоны были набиты мокрыми хмурыми москвичами, возвращавшимися с работы. Проехав несколько остановок, Парамон не выдержал и полез к выходу. Выбрался он на «Новокузнецкой». В белесом тумане у метро играла веселая музыка. Он решил прогуляться, а поскольку убийство Веткина не выходило из головы, он сразу вспомнил, что здесь неподалеку Стас жил, здесь же его и убили. Паша был слишком сентиментален для нормального журналиста. Холя и лелея свою тоску, он пошел по знакомому маршруту. Здание Министерства радио и телевидения все еще светилось большими окнами. Там он впервые познакомился со Стасиком, когда тот работал на иновещании. Это было радио на заграницу – наш ответ «Голосу Америки». По скрипучим и кривым паркетным коридорам пробегал Стас без толку почти пять лет своей жизни. Тот, кто первый раз приходил сюда, не мог найти этот огромный дом. Дело в том, что его официальный адрес почему-то был по Четверговой улице, а на самом деле он стоял по Кузнечной, параллельной. Пройдя здание Министерства радио и телевидения, Паша миновал ряд домиков, оставшихся со времен Островского. Справа тянулась серая стена сталинского жилого дома, напоминавшая о том, что в Замоскворечье жили и после Островского. На той же стороне он увидел посольство, занимающее красивый особняк, а напротив – дом времен Брежнева, где снимали любимый фильм «Иван Васильевич меняет профессию». На первом этаже его располагался магазин «Радиолюбитель», в котором Паша покупал себе первый диктофон для работы. Переплатить пришлось раза в три. Рядом, на остановке трамвая, стояла церквушка, а прямо за ней – особняк городской прокуратуры времен Екатерины. Значит, и до Островского в Замоскворечье кипела жизнь, решил про себя Паша, довольный такой незапланированной экскурсией, в которой он был сам себе экскурсоводом.

Пройдя еще немного и отметив про себя доходные дома начала ХХ века, он вдруг обратил внимание на невзрачный одноэтажный особняк пушкинской поры. Паша давно знал, что этот особняк купил для своей фирмы олигарх Пересовский, но никогда не задумывался, что он расположен так близко от дома Веткина. Веткин жил, говоря языком экскурсовода, в образце строительства хрущевской эпохи. Хрущевки бывают не только пятиэтажные. Строили тогда и девяти-, и двенадцатиэтажные дома. С такими же узкими и неудобными лестницами и крошечными квартирами. В таком доме номер 39 по Кузнечной улице и жил Стас Веткин. Прикинув расстояние, Паша понял, что Веткин из окна мог видеть, что делается у Пересовского в офисе.

Паша вошел во двор. Ничего интересного дом собой не представлял. Таких домов тысячи. Если бы не погода, можно было бы посидеть под фонарем на лавочке у подъезда и погрустить, подумал Паша, глядя на простую дверь, куда в последний раз вошел Стас и откуда он ушел в последний путь. Еще немного погрустив, он решил, что теперь пойдет к ближайшему метро «Павелецкая», а оттуда – сразу домой. Никого вокруг не было. Он помнил этот подъезд, заваленный цветами три года назад. Сейчас ни одного человека, ни одной веточки цветов. Тишина такая, как будто три часа ночи, а не восемь вечера.

Паша побрел к метро. Только двое двигались навстречу ему из тумана. Шли они не спеша и не прогуливаясь, типичной московской деловой походкой, по которой отличишь коренного москвича в любой точке мира. Они очень спокойно разговаривали на ходу, и чем ближе походили к фонарю, тем отчетливее Паша понимал, что одного из них точно знает. Подойдя совсем вплотную, он окончательно убедился, что это Стас Веткин. Тот тоже узнал Пашу, слегка кивнул и прищурил глаза под толстыми стеклами очков. Природная интеллигентность Стаса проявила себя: он не мог не поздороваться со знакомым хотя бы глазами, пусть это и было смертельно опасно. Паша посмотрел на второго. Его он точно никогда не видел, профессиональная память не могла обмануть. Паша, ошалевший, застыл на месте, провожая пару взглядом, а те в прежнем темпе прошли к дому и скрылись в подъезде. Когда способность соображать вернулась, Паша быстрым шагом пошел по направлению к метро. Проходя мимо дома Пересовского, он размышлял о том, что никто и никогда не узнает правды, потому что он, Паша, будет молчать.