Александр Бялко - Роман с физикой, или За всех отвечает любовь

– Ты, что не запиваешь? Ну, ты даешь!

Пока Денис стоял, как окаменелый, Володя бодро налил себе спирта на глоток, сделал глубокий вдох и выпил эту отраву. После чего выдохнул и запил водой из другого стакана. Денис вдруг понял, что пожар в горле надо залить водой, схватил графин и жадно, обливаясь, стал пить прямо из горлышка.

– Ну, вот так лучше, – прокомментировал Володя.

Дениса отпустило, и он на ощупь дошел до кровати. Отсутствие тренировки сказалось сразу, голова кружилась, по груди растекалось тепло. Денис лег на кровать, и ему страшно захотелось спать.

– Ты все? – Ночная пьянка закончилась не начавшись.

– Жаль, – добавил Вова, не услышав ответа.

Он тоже лег на свою кровать.

– Завтра рано вставать, мой шеф из Москвы приехал, – поделился новостью Володя, – Спокойной ночи! – и захрапел.

Утром, когда Денис проснулся, уже светило солнце. Комната была пуста, точно так же, как и вчера вечером. Можно было бы считать все произошедшее дурным сном, если бы язык во рту не шуршал от сухости и не болел бы глаз.

С этого утра Денис перестал смотреть на Россию с пренебрежением, как отсталую страну. Он проникся интересом к России, и ее народу. Скоро он выпустил книгу (под псевдонимом, конечно, профессия не позволяла ему писать под настоящим именем), которая стала бестселлером на Западе. Называлась она «Русские». С Россией он больше никогда связей не порывал и уже после перестройки написал еще один бестселлер «Новые русские». Это словосочетание стало расхожим во всем мире, и у нас тоже. Поэтому, когда вы рассказываете анекдот про новых русских, вспомните ту черную октябрьскую ночь 1977 года, с которой все началось. Последний раз я встретил его в Москве совсем недавно. Он входил в совет директоров то ли Юкоса, то ли ЛУКОЙЛа или Роснефти, не помню.

Утром профессора спокойно сидели в баре у конференц-зала, и пили кофе. Конференция шла своей чередой. Председательствовал Тамм. Изотов послушал первый доклад. После непонятной фразы по-русски делалась пауза и переводчик произносил тоже самое по-английски, от этого понятнее ничего не становилось. Борков своим пронзительным умом уже отметил в материалах конференции пару интересных докладов, прочитал их, а остальное было скучно. Поэтому он не стал мучить Изотова непонятной лексикой, и они пошли пить кофе.

– Я уже подошел к Тамму, нам повезло и Сахаров будет.

– А Сахаров действительно отец водородной бомбы?

– Не совсем. Отец, скорее, Тамм и еще один Виталий Гинзбург. Его кроме профессионалов никто не знает. Он, если и прославится, то через сто лет. (Борков оказался прав, Виталию Гинзбургу дали нобелевскую премию уже в 21-ом веке.) Они авторы идей. Оплодотворили, так сказать. А Сахаров получается мать – он все это выносил и породил.

К ним подошел молодой парень модно одетый и в черных очках. Под очками он, естественно, скрывал синяк под глазом.

– Здравствуйте, это я. Вы узнали меня? Вчера ночью, – в номере, помните?

Изотов не зная, что к чему – широким жестом пригласил парня к столу. Борков не стал возражать. Тот охотно подвинул стул и сел.

– Денис Коротков, корреспондент комсомольской правды, – представился незнакомец.

– А что вы черные очки надели, как шпион?

Дело в том, что в советских фильмах того времени шпионы всегда носили черные очки.

– Это он вчера с Володей столкнулся, – за Дениса ответил Борков. Сам Денис на некоторое время проглотил язык, а душа его оказалась в пятках. Россия все больше и больше удивляла его, и каждый раз наповал.

Чтобы снять неловкую паузу, Изотов заметил:

– А у вас финское произношение. Вы родом из Карелии? Знаете очень интересное явление лексическая конвергенция далеких языков, когда народы живут рядом. Как русские и финны в Карелии. Языки разные, но русские говорят с финским акцентом, а карелы с русским. У нас в Молдавии было что-то похожее. Меня всегда занимала эта проблема.

Размышления Изотова прервал сам Коротков. Он стал рассказывать свою стандартную легенду:

– Вы почти угадали, я из Эстонии. Мы были русская семья, но жили там, где все говорили по-эстонски, даже в школе, хотя школа была русская. Вот и выработался акцент.

– Вот видите, я очень точно определил, – гордый собой сказал Изотов.

Вдруг Борков резко встал и подошел к стойке с кофеварочной машиной. Кофе тогда официанты не подносили. Брать кофе надо было самому у буфетчицы. Даже если ты профессор, или даже академик. Борков заметил, что к стойке подошел Сахаров. Внешне он был очень похож на Боркова, – такой же рассеянный взгляд из-под толстых очков – только лет на двадцать старше. Борков кратко напомнил, кто он и уже через минуту нес чашечку кофе для Сахарова, точно так же как вчера для него носил кофе Володя.