Елена Черникова - Зачем?

- У нас есть загранпаспорта.

- Молодец. Двойка с плюсом. Ты хоть подумал, что сказал?

- Ах да. Ну почему ты, пап, не Штирлиц какой-нибудь... Было бы и у тебя окно на границе.

- Граница на замке, - усмехнулся отец. - Ищем дальше. Маме больше не звоним.

- Я не соображаю, пап, - заныл Васька.

- Ладно, давай ещё какие-нибудь новости посмотрим, - решил Иван Иванович и включил тщательно вытертый телевизор.

Там забастовка, сям голодовка, вертолёт пропал, зарплаты нет. Отопление, энергетика, закон о языке - всё одно и то же. В каком-то провинциальном городке учителя, ещё не решившиеся на открытый бунт, но уже подумывающие о какой-нибудь акции против негодяйской местной администрации, выдвинули женщину-лидера, а она, преподаватель словесности, разволновалась и сказала репортёру:

- Они относятся к нам чисто неуважительно!

Хохотали до слёз оба - и отец, и сын.

Успокоившись, они перешли на выражения типа "чисто конкретные овчарки у чисто конкретного соседа", заболтались и чуть не пропустили чисто конкретный звук мощного двигателя: у ворот остановилась машина.

Васька замер. Потом подкрался к окну и осторожно выглянул на улицу.

- Хозяева? - шепнул Иван Иванович.

- Нет. У моей кикиморы другой номер. Но тоже джип.

- Что делают?

- Сюда идут, пап. Ворота открыли какой-то железкой. Давай линять через огород. - И Васька, схватив сумку и куртку, потянул отца к выходу на веранду.

Иван Иванович на бегу выключил телевизор и быстро осмотрел кухню: всё вроде бы чисто.

Ужовы покинули дом, заперли веранду, забежали за сарай и притаились. Не прошло и пяти минут, как внутри дома что-то стеклянно треснуло, ухнуло и - пламя взвилось под самые небеса. Васька зажмурился. Иван Иванович как-то очень быстро, интуитивно, без мук анализа понял, что на их глазах только что произошёл поджог. Никаких несчастных случаев вроде неосторожного обращения с огнём там, в доме, сейчас быть не могло. Слишком упорядочен был быт этой дачи, и слишком хорошо он сам лично всё проверил уходя.

Ещё несколько секунд - и догадка подтвердилась: группа крепких ребят в чёрных куртках спокойно погрузилась в джип, будто, знаете ли, почтальон заходил, телеграмму оставил.

Машина уже развернулась и напряглась перед рывком, как вдруг из передней двери выпрыгнул крепкий гражданин, низкорослый, в чёрной шапочке на глаза, постоял, подумал, понюхал и направился чисто конкретно к сараю, за которым притаились Ужовы. Видимо, у этого товарища тоже разыгралась интуиция: он шёл по снегу, наступая точно в свежие следы Ивана Ивановича. В пяти шагах ровно горела дача. Крепыш, казалось, уже забыл о ней. Его интересовали только следы на снегу.

Васька с отцом переглянулись. До неминуемой встречи оставалось около десяти секунд.

- Пап, это - бандит... - шепнул Васька.

- Конечно, - довольно громко ответил Ужов, - сейчас нам решат проблему ночлега.

Крепыш завернул за сарай, бесстрастно осмотрел сидящих на снегу и сообщил:

- Едем.

Ужовы без разговоров поднялись, подхватили вещи, бодро пошли за крепышом к машине, и со стороны вся сцена выглядела самой мирной на земле.

На просторах джипова салона их ожидал вполне добрососедский приём: четыре пары ничего не выражающих глаз и два дула, направленных на вновь прибывших. Крепыш кивнул, и Ужовы как-то сразу оказались на полу, тихо и без напряжения. Джип наконец рванулся, будто заскучав тут ждать вас всех на пожаре.

Летели молча. Васька от нечего делать разглядывал крутомордые башмаки своего конвоира: толстенные подошвы с металлом на носу, зеркально надраенный кожаный верх. Серьёзная обувь, выразительная. Васька почему-то представил себе, как этот ботиночек легким движением носовой части разбивает телевизор на Муськиной даче. И холодильник. На множество частей. Осколки хрустят, соусы и сосиски глупо катаются по стёклышкам. Жалко сосиски.

Иван Иванович, лёжа рядом, старался представить себе грядущее объяснение с начальством: ведь ясно, что обжигать горшки не боги были направлены. Языкознание языкознанием, но по фене Ужов не ботал, и вообще - какая она сейчас, феня-то?

И как только Иван Иванович принял решение выражаться исключительно вежливо, с применением московской литературной нормы, джип затормозил, ребятки ожили, крепыш опять кивнул. Затемнение.

Следующий кадр: Ужовы сидят в уютных велюровых креслах, забранных полиэтиленовыми чехлами.

В некотором отдалении, у большого огнедышащего камина сидит, потягивая томатный сок, крупный лысый мужик с абсолютно круглым животом, смиренно отдыхающим на коленях владельца.