Елена Черникова: Скажи это Богу

Переворошив первую папку, она все-таки нашла одно вполне пристойное сочинение про любовь - без суффиксов, детей и немотивированных звезд. Вспомнила имя и лицо автора. Вообще-то очень приличный человек. Богатый, с благотворительными фондами, с хорошим, чистым голосом. Меценат, русский, похож на красивого, доброго медведя. Нет, не подходит. У него не было своего стиля, но была совесть. Правда, он путал Пятикнижие с двуперстием: он очень любил числа, все равно какие, но пользоваться ими умел только в своих коммерческих операциях. А прозу свою писал как в глубоком счастливом обмороке. Отпадает. Штраф.

Алина оделась, выпила кофе и пошла на второй штурм шкафа. Вынырнула громадная рукопись в крепком кустарном переплете, с пожелтевшими листами. Страница с именем была вырезана неаккуратно, словно автор навек решил избавиться от самого себя: волнистый край обреза измягчился, истрепался - видать, давно это было.

На второй же странице Алина дрожа обнаружила: "Он как никто знал, что в самом себе он умер давно и ничего нового сотворить уже никогда не сможет. Он помнил, что когда-то написал какую-то книжицу, но о чем она была, он совершенно не мог вспомнить. Иногда он даже начинал думать, что его самого вовсе и не существует, а его просто выдумали люди. Но, спо?хватившись, он усилием воли заставлял себя верить в свое существование".

Алина поежилась от неприятного совпадения чувств - своих и героя из цитаты. Она ясно увидела этого анонима, вспомнила свои встречи с ним - и вдруг поняла, кто заразил ее бессилием и смертью. Очень давно она не вспоминала этого человека, вытеснив его другими и разными. Но рукопись, мирно валявшаяся в шкафу, оказывается, все эти годы излучала, излучала, излучала.

Об этой жуткой радиации таланта и говорил профессор тогда, в ресторане. Убийственные вибрации гения, переполненного злодейством. Вернуть ему рукопись? Так просто? И тогда что - шкаф, вся квартира, вся душа Алины, наконец, - все это очистится? И вред многолетнего лежания этого текста уйдет? А куда уйдет? Может, данный автор вообще забыл, где хранится его старый роман...

Алина, как выражаются графоманы, физически почувствовала яростное, непотускневшее присутствие этого автора - кругом, везде, по всем радиусам ее бытия. "Прочь, собака!" - некрасиво подумала сочинительница. Но было поздно. Она его вспомнила целиком, от ушей до хвостей. Когда-то она его любила до смерти. Точнее, так: любила, но только до смерти. Потом разлюбила. Или?

Она запрятала его рукопись в глубину шкафа. Пусть пока поспит.

Прыгнув за компьютер, она быстренько вытащила коротенький текст из собственного дневника, очень старую запись, подредактировала, подобессмыслила, напустила туману, втиснула пару красивостей и облегченно откинулась на спинку своего любимого вертлявого рабочего кресла. Начинаем!

- Доктор, здравствуйте! - Вопреки договоренности Алина позвонила Василию Моисеевичу в день визита. - Я...

- Э-э, нет. На воре шапка горит? - усмехнулся доктор.

- Ах, какой умный доктор попался, - с досадой сказала Алина.

- Не выйдет, дорогая. Первый же визит пытаетесь испортить! Нехорошо. Единственное, что я могу вам сего?дня разрешить, - это перенос времени. Мы на полдень договорились? Не успели? Давайте в пять. Ладно? Успеете? Успеете. Закройте все ваши архивные шкафы - и за дело. Не в моих же, в конце концов, интересах ваше творчество. Впрочем, в литературе все есть цитата, сами знаете.

- Доктор, к пяти я только и успею что процитировать, - пожаловалась Алина, потрясенная осведомленностью доктора.

- Ничего страшного. Главное, чтоб поприличнее, с чувством. Или, знаете, напишите мне какую-нибудь сексуальную сцену. По памяти, но без документалистики. Вы еще помните что-нибудь из этой области?

- С трудом, - призналась Алина.

- Чудесно. Вот и напишите, почему это вдруг вы - и с трудом, - посоветовал профессор.

- Хорошо, уважаемый любитель чудесного, - пообещала Алина и положила трубку.

Не верю!

По дороге в клинику Алина купила шоколадное мороженое, которое терпеть не могла. Тут же пошел мелкий дождь, который она очень любила.

"Тьфу ты, - вздохнула Алина, - и никакой, даже мелкой, гадости не могу сама себе сделать. Всеблагая Природа сразу кидается все уравновесить..."

Прикончив мороженое, она подозвала такси. Машина мгновенно остановилась, а водитель даже не назначил цену. "Продолжается", - констатировала Алина, втайне надеявшаяся, что все такси будут заняты, а все водители глубоко корыстны, и она опоздает в клинику, а еще лучше - заблудится.