Елена Черникова - Вишнёвый луч

- Я слушаю, - вежливо говорю я, почему-то радуясь.

- История любви. Хочу поставить фильм, но там нужны диалоги, которых никто в отечественной литературе - а я многих знаю - написать убедительно не сможет. А ты сможешь. Возьмёмся? Я прочитал всё, что ты написала. Я тебя нашёл.

У меня остановилось дыхание. Всё могло быть, но не это. И если узнает наша Даша, то маленькая хиросима нам обеспечена.

Александр точно и больно, отшелушив от меня ороговелости рекламных упражнений, напомнил мне светлое прошлое, когда я работала в мире, куда более приближенном к жизни, чем нынешний, рекламный. В литературе то есть. Он будто вытащил меня из пропасти, куда я уже почти сползла. Господи, какой же ты, Александр, хороший, настоящий, чуткий человек. И режиссёр из тебя получится экстра-класса: ведь чуешь всё и всех насквозь, солнышко ты моё.

Александр взял кофе:

- Рассказываю, что я вижу. Поезд. Например, Москва-Петербург. То есть одна ночь пути. В купе случайные попутчики, он и она. Он едет на свою свадьбу, она - на свою. Возможны варианты: не жениться едут, но к любимым, и всё всерьёз. А лучше на свадьбы. У каждого всё решено, их ждут возлюбленные, каждого свой.

Слушаю я его, и опять завыть хочется. Впрочем, в тот миг больше всего я боялась, что он не успеет досказать сюжет, и опять влетит разъярённая Даша. Сотрудники агентства должны были, конечно, сказать ей, где я и с кем, я сама так распорядилась, выходя из офиса.

Даша не выносит, когда кто-то бесконтрольно встречается с Александром. Вот убить готова. Каждого и каждую. И как ей удавалось сохранить жизнь жене Александра?

Он успел рассказать мне свой сюжет. А Даша влетела через минуту после. Мы выжили в тот день, не знаю как.

А сюжет развивается так. Эти двое, а каждый счастлив по-своему, знакомятся и начинают беседовать каждый о своём. Ночной разговор в купе - что может быть банальнее? Конечно, это чисто русская история, поскольку в какой-нибудь Германии с соседями по купе не разговаривают.

Говорят по-русски. Каждый о своём. Но дело принимает такой оборот, что приходит Истинная Любовь. И ночное интервью в купе приводит обоих к мысли, что они, именно они, не могут жить друг без друга. В самом прямом смысле слова жить. Напоминаю, каждый изначально едет навстречу своему счастью. Но... Словом, такие дела. Никаких поцелуев. Только интервью, диалог, поезд, ночь, больше ничего. Наступает утро. Окончательно формируется судьба: мы не можем жить друг без друга. На перроне его встречает возлюбленная, а её - возлюбленный. Но всё уже решено. А дальше - вот и пошла та самая ответственность. (Помните, наша Даша помешана на исследовании ответственности мужика?) Женщина садится в машину к жениху. Мужчина - к невесте. Они разъезжаются в разные стороны - и разбиваются насмерть. Каждый на своей трассе, по своим причинам. Потому что они решили, что не могут жить друг без друга. А сказано - сделано. Конечно, их гибель выглядит трагической случайностью для всех, кроме кинозрителя, который один только и знает, как и о чём разговаривали ночью в поезде эти двое. Нет, они не самоубийцы, вовсе нет.

Дело именно в силе слова, в мощи чувства, а главное - в искренне принятом и выраженном словами решении. Намерение решает всё.

Ответственность. Слово есть самое сильное дело. Понимаешь, говорит Александр, в начале было слово...

Александр рассказывал, глядя в чашку. Редко-редко поднимал на меня глаза. Я слышала, как бьются друг о друга молекулы воздуха. Он не спросил, что я думаю о кино, любви, смерти, ответственности, будь она неладна. Его не интересовало, есть ли у меня силы и время на сценарное творчество. Он только сказал:

- Надо написать диалог, который действительно способен перевернуть жизнь на сто восемьдесят градусов. Вот такой анекдот.

Я не сказала ему, что он перепутал меня с бабушкой, потому что мы с нею полные тёзки, нас очень легко перепутать по публикациям. У нас не было с Александром ни дружеского стажа, ни времени на подробности. Я не успевала рассказать ему, как из лужи попала в это агентство и как люто боюсь за него, Александра, лично. Все эти мелочи сейчас были не важны, невозможны, потому что человек только что открыл мне душу и мечту, и я уже не имела никакого права оскорбить его искренность.

Думать было некогда. Я ответила:

- Да. Напишу. Вот сейчас разберёмся с "Мужиком" и напишу сценарий. Обещаю.

Получается, я дала ему слово. Значит, и я включила программу ответственности.

В эту секунду и влетела Даша. Увидев наши лица, она почему-то не посмела рычать, села тихо, как большая воспитанная девочка, начала передавать Александру какие-то приветы от общих знакомых. Так поступила бы любая женщина, если б хотела порвать чужие нити и укрепить свои путы. Это было похоже на ревность, поэтому я сразу разъяснила ей всё абсолютно правдиво: