Светлана Замлелова: Тварь

Сначала Роман Николаевич ничего не слышал, кроме смеха да криков, доносившихся с поляны. Потом в стороне от дорожки в каких-то высоких кустах он услыхал голоса. Он узнал их.

– Мила! – позвал Роман Николаевич.

Голоса стихли. И через несколько минут из кустов показались они. Премилов и Тамила Анатольевна.

– Это ты, солнце моё? – спросила она слабым голосом.

Когда они подошли к нему, он заметил, что у неё перекручена юбка, а у него рубашка застёгнута не на те пуговицы.

– Поедем домой! – сказал Роман Николаевич.

– Ты знаешь, – начал Премилов, – твоей жене стало плохо – наверное, выпила лишнего. А может, токсикоз... Я хотел ей помочь, а тут ты...

– Да-а! – сказала она громко, точно хотела заглушить слова Премилова о токсикозе – откуда ему это знать? Подбоченилась, закинула голову. – Да-а-а! Я – пьяная!..

И запела фальшиво:

– Напила-ася я пьянаю...

– Поедем домой! – повторил Роман Николаевич и пошёл вперёд.

Всё, что случилось, огорошило его. Не было ревности, не было обиды. Он только никак не мог понять, зачем это хилое, бесцветное существо понадобилось Премилову? Ведь он богат, вокруг него столько женщин... А она? Ну, хороша! Не ожидал, честное слово, никак не ожидал! Что же за чары у неё? Чем она привлекает к себе? Он вспомнил, как сам ещё совсем недавно жалел её и только поэтому женился. Вспомнил, что она первая предложила ему сблизиться. А потом удивила своей искушённостью. Что ж, неужели эта способность вызывать к себе жалость делает её столь привлекательной? Или готовность и умение ублажать? Так ведь ничего другого у неё нет!

Уже в машине он спросил её:

– Что между вами было?

– Ничего, – спокойно ответила она. – Мне стало плохо, он хотел помочь...

– Ты что, его любишь? – он решил спросить напрямик.

Она повернулась к нему, помолчала немного, точно соображая, о чём это он, и ответила:

– Тю! Нужна я ему, прям как собаке пятая нога! У него же семья – жена, дети! Двое детей... Это исключено!

Он понял её. Она и сама думала о том же. Но прекрасно понимала, что для неё Премилов никогда не уйдёт из семьи. И единственное, на что она может рассчитывать – это на подачки от него для ребёнка.

«В какой-то сказке ведьма, обернувшись красавицей, тоже женила на себе дурачков, вроде меня. Но потом чары спадали, и ведьма становилась безобразной старухой», – думал Роман Николаевич, рассматривая уже дома жену. «И как же это меня угораздило с ней связаться?» То, что раньше казалось ему в ней милым, показалось теперь безобразным. Когда она улыбалась ему, то напоминала лягушку. Когда, удивляясь, округляла глаза – сову. А когда принималась грызть яблоко, заголяя свои мелкие, редкие зубы – белку. «Чудовище! – думал Роман Николаевич. – Настоящее чудовище... Сфинкс!»

С того дня всё изменилось. Точно между ними была завеса, и теперь эта завеса разодралась. И Роман Николаевич впервые увидел свою жену. Никакой любви, никакой благодарности к Роману Николаевичу у неё не было. Она устраивала свою жизнь, устраивала, как умела. Хитрила, извивалась, поворачивалась. Но хитрость её была хитростью мелкого хищника, хитростью, чтобы выжить. А такая хитрость никогда не сопряжена с умом. И все её комбинации рано или поздно оказывались прозрачными. И не потому ли развёлся с ней первый муж? Не потому ли её бросил кавказец?

«Да, – думал теперь Роман Николаевич, – умный человек бросил, а я, дурак, подобрал...» И теперь только он понял, что значили её слова о первом муже: «сошёл с ума». Сошёл с ума, то есть увидел, наконец, что она такое, выгнал её прочь, избавился от неё. То же с кавказцем или с арабом... Это народ горячий и не очень-то привередливый! И она, наверное, также ублажала его, также старалась. Даже понесла. А потом потребовала жениться. Но не тут-то было! Здесь эти номера не проходят. Впрочем, он ещё не знает, что она получила от кавказца.

И вот она осталась одна, на руках ребёнок. Что делать? Нужен муж. И тут подворачивается он. Молодой, симпатичный, одинокий. В свои двадцать восемь лет кандидат наук. Своя машина, дача. Живёт он, правда, с родителями, но зато в трёхкомнатной квартире в центре Москвы. Завидный жених!

Конечно, ни красотой, ни умной беседой она не смогла бы никого прельстить. И она, эта кокотка, всё правильно рассчитала. Всё, что она может – это заставить мужчину почувствовать себя её хозяином. Это была её приманка, лакомый кусочек. Капканом же была близость, которую она предлагала сама, улучив нужный момент...