Денис Драгунский - Ночник. 365 микроновелл

Но я сворачиваю туда из Козицкого переулка, и вдруг вижу широкую улицу. Восьмиэтажные дома из серого кирпича. Очень похоже на старую московскую окраину. То, что считалось окраиной полвека назад. НовоПесчаная улица. Газоны, деревья, редкие машины. Дождик идет.

Делаю шаг назад: опять Козицкий, сзади Тверская шумит, сухой теплый вечер, ясное небо.

Опять шагаю туда – снова широкие тротуары в лужах, дождь идет сильнее, грузовик промчался по луже и облил водой людей на автобусной остановке. Грузовик какой-то не теперешний. С деревянными зелеными бортами и номером, который написан белой краской на корме.

По комнате ходит женщина в халате. Она только что вымыла голову. Волосы подколоты деревянными шпильками на макушке, небрежный мокрый узел. Она собирается делать прическу. Это не просто женщина.

Она мне кто-то. Но кто? На секунду кажется, что это моя жена. Какая-то во сне жена.

На отдельном столике стоит большая клетка с большим белым попугаем. Попугай что-то лопочет, женщина подходит к клетке, дает ему кусочек яблока. Попугай продолжает лопотать. Женщина открывает дверцу клетки, протягивает попугаю руку, тот взбирается к ней на плечо. Что-то насвистывает ей на ухо, клювом нежно перебирает выбившуюся из пучка мокрую прядь.

– Какой он у вас умный, – говорю.

– Это не он, а она, – отвечает женщина. – У нас очень хорошие отношения. Это бывшая любовница моего любимого человека. Ну, в смысле – его бывшая любимая женщина.

– Бывшая жена вашего мужа?

– Нет. Они не были расписаны. И мы с ним тоже не расписаны.

Я облегченно вздыхаю. Раз у нее есть «любимый человек», с которым она хоть и не расписана, но живет, значит, это не моя жена. Потому что она мне не очень понравилась, хотя на первый взгляд вроде бы красивая.

Так сказать, объективно.

Мужчина хочет выйти из ресторанного сортира.

Там, как это часто бывает в ресторанных сортирах, общий тамбур, с умывальником и дверями «М» и «Ж».

В общем, он вышел из двери «М», вымыл руки и хочет выйти. Но ему дорогу преградила полная дама в длинном и пышном шелковом платье. Она громко и возмущенно говорит ему, почти кричит:

– Читайте Кирилла! Читайте Кирилла!

Какого Кирилла – непонятно.

Она и мне тоже преградила дорогу, своей спиной. Потому что я как раз открыл дверь в сортир и хочу пройти к двери «М». Но дама не дает мне пройти. Я говорю:

– Простите, эээ…

Она оборачивается. У нее красивое, гладкое, злое лицо.

– И вы тоже читайте Кирилла! – кричит она так громко, что я просыпаюсь.

Иначе и не скажешь. Сидят вокруг стола папа, мама, две взрослые – но еще очень молодые – дочери с мужьями и два сына-школьника. Стол большой, восьмерым не тесно. Скатерть толстая, в серую клетку. Посреди стола – судок, то есть набор хрустальных бутылочек с маслом и уксусом, с солью и перцем в серебряном обхвате. Приземистый графин с водкой и маленькие рюмки вокруг: ежели кто хочет перед супом для аппетита двадцать пять граммов – милости просим. Хлеб под салфеткой. Младшая дочь встает, идет на кухню, возится там. Зять кладет на белый хлеб кусочек селедки. Папа берет кусок черного хлеба и солит его. Наливает себе и зятю по чуть-чуть. Спрашивает другого зятя:

– Миша?

– Спасибо, не стану, – говорит тот.

– Ну, ура, – говорит папа.

Они с зятем выпивают. Другой зять, который Миша, делает им «рот-фронт». Они ему улыбаются, закусывают.

Младшая дочь – жена этого Миши – приходит из кухни с супницей. Миша помогает ей поставить супницу на стол. Мама разливает суп. Папе, безымянному зятю, зятю Мише, старшей дочери, младшей. Потом младшая берет у нее половник, наливает маме и двум мальчикам.

Мальчики едят, осторожно дуя на суп, подставляя под ложку кусочек хлеба.

Я смотрю на это как бы из угла комнаты, с дивана.

Хочется посмеяться, но почему-то не смешно. Хочется иронически обсудить – не получается. Сижу, молчу и смотрю, как они обедают.

На кухне какая-то авария – льется вода, заливает пол.

Я при этом стою у раковины и отмываю от остатков еды эмалированную миску, пальцами, ногтями отскребаю засохшую кашу и соус, тру мочалкой, споласкиваю, потом пальцами пробую, оттерлось ли, гладко ли.

При этом время от времени тряпкой собираю воду с пола, отжимаю тряпку в ведро, но продолжаю мыть миску, добавляю моющее средство, взбиваю пену.

Вода льется, ее много – вижу, она сейчас зальет низкие электрические розетки. Выключаю кран и соображаю, что весь этот потоп случился из-за мытья миски.