Алексей Исаев - Автостопщик

Не исключено, что приближавшаяся к Михаилу старуха и та женщина в чёрном, стоявшая вдали, не один и тот же человек. Возможно.

Тогда каким образом на этой малолюдной полевой дороге могли оказаться в одно время две женщины, да ещё в уж очень одинаковом одеянии? Зачем? Почему?

Допустим, эти женщины разные люди. Ведь Михаил не видел ни у той, ни у другой лица (тем более, в начале сумерек), только наиболее яркие приметы, и он мог ошибаться, что идущая к нему навстречу старушка и та пожилая женщина, вдруг возникшая далеко позади него, один и тот же человек.

Но с какой стати той «чёрной статуи» надо было смотреть на Михаила, когда вроде бы идёшь и идёшь своей дорогой. Ну, заинтересовал тебя шедший в сторону селения мужчина, брось взгляд на мгновенье и продолжай свой путь, ан нет, гордо стоящая старушка не из любопытства всматривалась туда, где был Михаил, а по собственному побуждению. И могла ли она что-нибудь видеть? Всё-таки возраст, расстояние, сумерки.

Почему же она смотрела на него?

Ему в голову пришла странная мысль, а что если... да, столько сходств: собака, жук, старушка и эти птицы...

Нет, этого не может быть, никак не может быть, это просто его размышление, словно случайно залетевшая в форточку синичка, которое он тут же отогнал. Совпадения ещё не есть факт, тем паче то, о чём он подумал, выходит за рамки естественного, убегая вглубь.

В голове пронеслись обрывки картин прошлого, когда ему было всего пять лет. Он стоял у синей двери (знакомое чувство начинало овладевать им), сбитой из досок. По бокам в метре от него и высоко над ним густо разрослась обвившая деревянные шесты тыква, её мандариноподобные плоды висели то там, то сям, и несколько штук, похожие на здоровенные плафоны, наверху. Этот зелёный коридор из тыкв тянулся метров девять, сменяясь замысловатыми коваными перегородками по обе стороны. С левой стороны за калитками находились квартиры, рассчитанные на одну семью, по другую – их дворики, где кто-то разбил огород, кто-то место для отдыха под тенистыми фруктовыми деревьями, а кто-то держал домашних птиц.

На улице уже вечерело, но было светло и жарко. Он стоял, одетый в белые шортики и майку с наклеенным рисунком из мультфильма «Ну, погоди!», посматривая назад, будто бы побаивался, что кто-либо из взрослых его заметит, или...

Глаза никогда не врут, если, конечно, человек умеет по ним читать.

Тогда во взгляде Мишеньки читалось колебание. Он боялся не того, что его кто-то увидит, он страшился того, что ждало его за этой синей дверью.

И вот его ручонка потянулась к дверной ручке, чтобы открыть преграду, его сердечко учащённо забилось, но Мишенька не решался открыть дверь. И с мыслью, что он, всё-таки должен это сделать, он поднял дверную ручку и слегка приоткрыл скрипучую дверь, при этом его дыхание участилось.

Он увидел (его глаза бегали) крыльцо из шести широких цементных ступенек, дверь в квартиру цвета экскрементов, длинное, давно некрашеное, с облупившейся белой краской окно, стёкла которого не мыли, наверно, ещё со времён октябрьской революции.

Он толкнул дверь, она распахнулась настежь, скрипа больше не было. Отпустил ручку, посмотрел дальше, направо. Там никого нет, лишь валялись синие пластмассовые стулья «с травмами» и наскоро сколоченный стол у ветхого заброшенного сарая, окно которого было заколочено, а дверь распахнута внутрь, в притаившуюся темноту.

Он боязливо переступил порог и жадно посмотрел на висящий по всему дворику большими гроздьями в трёх метрах от земли красный виноград.

Мишенька давно знал о нём, и знал также, что его никогда не собирают. Виноград каждый год оставался висеть, засыхая, пропадая, и доставался лишь птицам, сюда залетавшим, да насекомым. Ребята постарше рассказывали, как они тайком входили во двор и срывали сочный виноград, давя ногами землю, усыпанную упавшими виноградинками.

Ему хотелось сорвать хотя бы одну гроздь винограда, попробовать и похвастаться потом перед друзьями (он предпочитал водиться со старшими), что он смог, не побоявшись быть пойманным, добыть виноград, доказать им свою храбрость, подняться в их глазах, тем самым заработав у них уважение, не говоря уж о сверстниках и малышне, которых только один вид синий двери приводил в ужас. Но его целью было ещё и другое. По сравнению с добытым виноградом это то же самое, что помочиться с девятиэтажки или сесть на корточках на парапет и голый зад, показав страху перед высотой, чтобы испражниться.