Ирина Ульянина - Все девушки — невесты

Все кончилось. Теперь я знаю точно, как наступает смерть: тело лишается возможности шевелиться, представляется бесчувственным, ненужным, чужим. А боль перетекает в душу, и от этой нестерпимой боли она взвивается высоко вверх, точно воздушный шарик. Душа парит, пока боль, как газ, не испарится вовсе, — вот тогда наступает вечный покой…

Если бы мне — гипотетически — предложили выбрать эпиграф ко вторнику, я бы подписалась под шекспировской строкой: «Какой ужасный день, глаза бы не глядели!..» Вторник довел меня до полного, исступленного отвращения к жизни, до рвотного рефлекса на любые ее проявления. Видеть никого не могла и слышать не хотела. Как специально, люди шли и шли, заполонили эту проклятую квартиру… Я молчала, чтобы не выдать своих эмоций. Чистила картошку и представляла пространство, в котором мне было бы хорошо: уединенную башню на крыше небоскреба. Ничего общего с пентхаусом. Мне много не надо. Пусть это будет даже не башня, а маленькая квадратная будка с одним окном и одной дверью. Всего несколько метров, где поместились бы узкая кровать, стол и этажерка с книгами. Главное, чтобы стены были крепкими, ключ от двери имелся только у меня и дорогу до моего убежища никто не знал…

Да, на крыше, в изоляции от соседей, знакомых и родственников я бы смогла выжить. Невыносимо непрерывно ощущать себя поднадзорным — ловить любопытные взгляды: как ты, брошенка, еще не спеклась, не скисла?.. Не менее невыносимо быть соглядатаем чужой, бессмысленной жизни. Самое дорогое, самое желанное и сокровенное — это одиночество, только оно дает спасительный покой… Может, я сошла с ума? Может, это и есть шизофрения? Невроз или астения? Все может быть… Я не знаю в точности своего диагноза. Я просто изо всех сил придерживаюсь видимости нормы, стараюсь сохранить адекватность. Пока еще отдаю себе отчет в том, что из меня не выйдет борца за своего мужчину, за свои квадратные метры, за лидерство в бизнесе. Из меня уже ничего не вышло. И мое персональное солнце, недавно стоявшее высоко над головой, устало и неотвратимо склоняется к горизонту, укорачивая перспективу и удлиняя тень прошлого…

В отсутствие персональной башни с крепкими стенами я спряталась в дочкиной комнате. Сунула голову в бумаги, как страус в песок.

Психологи советуют: когда собственная жизнь кажется невыносимой, надо сравнить ее с существованием тех, кому еще хуже. Например, с участью нищих, недееспособных стариков и инвалидов. Мне предстояло писать об оперативных методах коррекции деформации позвоночника. И подобные сравнения здесь были неуместны. Статья должна возбуждать стремление к полноценности, желание бороться за свое здоровье, заплатить за него любую цену — операция стоила недешево… Я взяла себя в руки. Скрипя всеми позвонками, перестроилась. Представила, что с рождения хожу скрюченной набок, с горбом на спине, И мне безумно хочется обрести естественную прямую осанку. Какое счастье, что это возможно — в клинике травматологии и ортопедии работает такой кудесник, замечательный доктор Михайловский. Он выпрямляет согнутые в бараний рог позвоночники, опровергая жестокую народную пословицу «горбатого могила исправит». Дает шанс изменить жизнь к лучшему — и все такое прочее…

Я почти дописала, уже практически избавилась от мнимого горба — быстро, безболезненно, бесследно, — как затренькал мобильник. Вадик!.. Ура!.. Нет, я не безнадежна! Меня рано списывать в утиль, покуда существует Вадим Георгиевич Паперный: он для меня — все равно что кудесник-ортопед для горбатых.

Если нет башни из черного дерева, упирающейся в небо, можно спрятаться в ванной комнате, где тоже имеются стены и дверь.

— Вадимушка, я так рада тебя слышать!

— Чем занимаешься?

— Статейки пописываю. Можно сказать, леплю горбатого… из себя.

— Шутить изволите, сударыня?

— Какие могут быть шутки?! Я серьезна, как никогда. Тучи сгустились до неимоверности: меня Мирошник опять шантажирует… — пожаловалась я.

— Отличная тема для обсуждения за ужином, не находишь?

— О, ты приглашаешь меня на ужин? Опять фуа-гра?

— Ты не угадала, Сонечка. Сегодня нас ждет седло ягненка и жюльен с белыми грибами.

— О-о… ничего себе — целое седло!.. И жюльен…

— Я уже выехал из офиса, так что не медли, не заставляй себя ждать!

Что за человек? Никогда не позвонит заранее, не предупредит… Зато он способен превратить мрачную картину бытия в широкую, необозримую панораму, брызжущую всеми красками радости, искрами фейерверка. Кудесник! Кудесник!