Наталья Шумак: Маша для медведя

Грудь у него была мощной, шея толстенной.

-Крупный он у тебя.

-Переросток.

-?

-Это недостаток для немца.

-?

-Родословная у нас клевая, выучен он неплохо. Знаешь, как на задержание работает? Любо-дорого глядеть. Но высоковат в холке, стервец. Верно, Дартюша?

Вообще, овчарки Маше нравились. Морды у них были симпатичными. Не то, что у некоторых уродцев: сплющенные морщинистые хари которых, вызывали у Полежаевой отвращение. Сказала об этом Люде и услышала отповедь.

-На каждую породу есть любители.

Хотя вопросы экстерьера и оставались для нее, девочки от кинологии весьма далекой, тайной за семью печатями, Маша согласилась.

-Наверно.

Признавая в Людмиле увлеченного человека, без пяти минут специалиста. Кивнула, соглашаясь с ее мнением. Тут же пошутила.

-Надо твоего красавца приспособить ходить за водой. Вон, силища какая.

Люда хмыкнула.

-Верняк. Да, сыночек? Прилажу тебе на спину коромысло. И будешь таскать как миленький.

Дарт подпрыгнул, оббежал вокруг девочек несколько раз, взвихрив воздух и азартно взлаивая. Мохнатая комета! Прежде, чем переходить через дорогу, Люда взяла своего расшалившегося пса на поводок. На всякий случай.

На остановке было пусто. Овчар присел у ноги хозяйки. Вывалил язык. Огляделся. Вид у него был одновременно деловой и потешный. Впрочем, впрочем, это только для своих. Вон, у парня, какие зубищи, врагу мало не покажется.

-Охраняет?

-А как же!

Вдалеке возник автобус. Любой транспорт, идущий отсюда в центр, годился Маше.

-Где живешь?

Неожиданно спросила Люда. Об этом у них речь еще не заходила.

-На Химмаше.

-Да уж. Ближний свет. Пересаживаться придется.

-И не говори.

-Ладно. Пока. Давай пять.

Пожали друг другу руки. Запрыгивая на подножку автобуса, Маша попросила.

-Не забудь про мазь!

-Ага!

Столкнулись с увы потерянным и почти забытым Буровым нос к носу, у той самой булочной, где увиделись впервые. Целую вечность назад. Иногда, по дороге из школы, Маша здесь покупала хлеб, если собиралась забежать к маме. Вот и сегодня собралась навестить Артурчика, понянчиться немножко.

Мишка изменился. Щеки стали еще круглее. Животик начал превращаться в брюшко. Сколько они не виделись? Два месяца с небольшим хвостиком? Полежаева поздоровалась первой.

-Привет.

Дед всегда говорит, что вежливость это признак хорошего воспитания. Внучка обещала стараться. Буров, вот скотина, промолчал. Но на скулах расцвели предательские розовые пятна. Злиться изволит, господин юрист? Или что? Ситуация несколько отдавала дешевым фарсом. Ну и наплевать. Нервы у нас стальные, справимся. Маша подошла к тяжелой железной двери. Тотчас Мишкина крепкая рука мелькнула у нее над левым плечом, нажала, толкнула, помогая войти.

-Спасибо.

Он опять не ответил. Что ж. Быть посему. Внутри имелась очередь. Небольшая. Повезло. Человек восемь-девять. Маша пристроилась за спинами тихо переругивающихся теток. Мишка встал следом. Совсем близко. Молчит. Сопит в затылок. Такой умный и такой дурак! Очередь двигалась не слишком быстро. Могли бы, как благовоспитанные люди и поболтать немножко. Хотя, зачем? Рана успела покрыться корочкой. Машу уже перестало лихорадить при одном упоминании имени самого лучшего Мишкиного друга. Дед обещает, что скоро станет еще легче. Время лечит. Она молода. Все впереди. И прочая подобная хренотень.

Мишкины губы ткнулись ей в шею.

-???

Она ничего не сказала. Прикусила губу, запрещая себе оборачиваться. Не нужно! Пальцы стиснули синюю с белым спортивную сумочку. Очень красивый подарок от деда к последнему звонку. Как же он тогда сказал? Под джинсы и кроссовки, или теннисные тапочки превосходно подойдет.

Маша перевела дыхание, расстегнула замочек, достала кошелек. Мишкины губы, сухие и горячие чуть коснулись ее уха, вновь скользнули по шее. С трудом сфокусировавшись на покупке, Маша забрала с прилавка буханку ржаного хлеба и черствый белый батон. Продавщица честно предупредила.

-Вчерашний.

-Спасибо. На сухарики сгодится.

Артурчик обожал сухарики домашнего приготовления. Протянула продавщице деньги. Запихнула сдачу в кошелек, бросила хлеб на дно сумки. Бежать. Бежать отсюда немедленно! Она не оборачивалась. Вырываясь за дверь, услышала спокойный Мишкин голос, он о чем-то спрашивал тетку за прилавком. Бросать свои дела и нестись следом за русалочкой явно не входило в его планы. Вот и замечательно. Здесь, некстати, Полежаева вспомнила домогательства господина хирурга, с которых многие беды, собственно и начались, и злобно процитировала Шекспира. Между прочим, отнюдь не шепотом. Какая-то шествующая навстречу бабулька, от нее испуганно шарахнулась в сторону. Еще бы, не каждый день на всю улицу вопят такое.