София Яновицкая - Что такое «люблю» (сборник)

Мои надежды на завтрак с треском разлетелись. Покосившись на брата, я открыла холодильник и растерянно уставилась внутрь.

Последнее время мы каждый день повторяли фразу «Завтра сходим в магазин», а потом шли или в кафе, или к Карен. Так что теперь ассортимент продуктов в холодильнике отличался некоторой специфичностью.

Почти все жалкие остатки съестного (то есть бывшего когда-то съестным) мы выкинули в мусор, зажимая носы. После рейда остались два яйца, помидор со вмятинами на боках, маленький кусочек сыра и пачка спагетти.

По виду, с которым брат раскладывал продукты на столе и заглядывал мне в глаза, я начала смутно догадываться, кому предстоит готовить завтрак. Вздохнув и взъерошив волосы, я попыталась решить, что лучше соорудить, – пасту, что будет не очень быстро, но сытно, или яичницу, которая будет готова через пару минут, но только сильнее раздразнит аппетит.

Унылые раздумья прервал телефон брата. По обрывочным возгласам я поняла только, что звонила Карен и что с ней что-то не в порядке. Правда, в конце разговора брат посмеялся, значит, ничего серьезного не произошло.

– Карен зовет нас к себе. – Брат положил телефон на стол. – Во-первых, позавтракать, а во-вторых, немного ей помочь. То есть наоборот.

– А что случилось?

– Простуда. Карен говорит в нос, как мультяшный слоненок, – я даже не все понял. А бабушка в гостях, не сидеть же ей одной.

– Жуть! – Сомнительная перспектива побыть в роли Джейми Оливера откладывалась. Я незаметно подвинулась так, чтобы заслонить спиной продукты на столе.

– Ага… Можем прямо сейчас пойти, потерпеть и поесть у нее или по-быстрому приготовить что-то… – Брат неуверенно покосился мне за спину.

– Нет, – решительно возразила я, поворачиваясь и засовывая скудные запасы обратно в холодильник. – Мы нужны Карен как можно скорее. Чип и Дейл спешат на помощь!

– Надену шляпу и принесу тебе красную гавайку, – фыркнул брат.

Карен выглядела жутко – бледная, с синими кругами под глазами и бесцветными губами.

– Доброе утро, – сипло прогудела она, открыв нам дверь, и зябко передернула плечами.

– Явно не для тебя, – сочувственно ляпнула я. Брат строго зыркнул на меня и повел Карен в дом.

Ее комната напоминала прибежище бешеного поэта – всюду были раскиданы скомканные бумажные клочки. Только это были не неудачные черновики стихов, а носовые платки. Карен покраснела и принялась собирать их в мусорную корзину.

– Все, что найдете на кухне, ваше. Приходите есть сюда, мне скучно.

– Что тебе принести? – спросил брат.

– У меня все есть. – Карен хмыкнула, ткнув в охапку лекарств.

Брат мгновенно умял свои бутерброды и поплатился за это – Карен попросила его сходить в аптеку за спреем от насморка.

– Мне казалось, там еще много, а он закончился. – Она попшикала из пустого флакончика и подняла щенячий взгляд. – Так бы попросила вас по дороге купить.

Минут пять брат укоризненно вздыхал, выслушивая ценные указания Карен, какой именно спрей ей нужен, а потом скрылся за дверью.

Привязанные к люстре бумажные самолетики кружились, попав в струю ветра из окна. Карен лежала, зарывшись в одеяло и закрыв глаза. Я подумала, что она уснула, и вздрогнула, когда услышала ее голос.

– Как это тупо – по-дурацки лежать.

Я сочувственно посмотрела на нее и села поближе.

– В детстве мне нравилось болеть. – Она высунулась из-под одеяла. – Все сразу начинали бегать вокруг тебя и ласково разговаривать…

– И в школу не надо идти, лежи весь день и смотри мультики.

– Вообще-то я не нытик, ты не думай. – Карен печально шмыгнула носом.

– Один раз у меня ужасно болел зуб, – поделилась я. – И чтобы вытерпеть, я представляла героев на войне, и революционеров на баррикадах в Париже, и людей, которые выживали во время цунами и еще и других спасали. Им было в сто тысяч раз больнее, и они могли терпеть – значит, и у меня получится.

– Помогло? – Карен приблизила свое лицо к моему настолько, что мы едва не коснулись друг друга носами.

– Немножко. – Я пожала плечами. – Хочешь, сыграем?

– Что? – Карен нахмурила брови.

– Сыграем. Что ты ранена на войне или вроде того. Может, тебе станет легче.

Карен уставилась на меня круглыми глазами. Я начала чувствовать себя глупее некуда, но тут она заулыбалась.

– Давай!

– Серьезно?

– Конечно! Притащи из бабушкиной комнаты аптечку. Перемотаем мне голову бинтом! – Карен расплылась в лукавой улыбке, и на секунду ей стало лет восемь.