Елена Холмогорова - Чтение с листа

…Как непохож был этот выходной на ее обычные воскресенья! И не только потому, что не дома. Похоже на тот давний-давний день (сколько же лет прошло, сын был еще маленький!), когда впервые одна, без мужа, усланного в командировку, поехала закрывать на зиму дачу. Она тогда так сильно ощутила соблазн свободы, так ей было хорошо и спокойно в невольном одиночестве, что это воспоминание обожгло ее у Мишиного гроба спустя семь лет. И стыд никуда и сейчас не ушел. То была репетиция нынешнего вдовства. А может быть, умиление от того, с какой преданностью Чапа оглянулась на нее у лифта – знак, что ей плохо, когда никого нет рядом?..

К вечеру Вета совсем расклеилась. Ирина прислала эсэмэску: «Мы отл. А вы?» Она ответила: «Мы тоже отл», хотя на душе было скверно. Ирина, проводя экскурсию по квартире, среди прочего показала на огромный глобус на красивой подставке: «Дурацкий подарок: дочь получила на свадьбу, теперь вот тут стоит. Зато внутри – не догадаетесь – кое-что весьма ценное. Пользуйтесь!» Земной шар раскрылся, как грецкий орех, и обернулся баром. Вета вполне искренне поблагодарила со словами, что не пьет, тем более в одиночку, но сейчас с удовольствием налила рюмку коньяку.

Смешно сказать, она не то чтобы опьянела, но мысли потекли по какому-то странному руслу. Она протянула руку к мобильнику: «Слушай, Надюша, только сразу не отвечай, подумай – мне это очень важно, – начала Вета торжественно, – если я заведу собаку, ты ее заберешь, когда я попаду в больницу или, не дай бог, помру? – и, не давая той ответить, поспешно зачастила: – Не отвечай, подумай!»

Надюша слишком хорошо ее знала, и реакция была точной. Вопрос на вопрос: «Ветка, ты чего, выпила, что ли?» – «Почти что нет», – честно ответила она и налила вторую рюмку.

Чапа уютно устроилась на ковре около ее кресла. В голове немного шумело. Разве она одинока? А сын? – Вета вздрогнула. – Господи, ведь через три месяца у нее родится внук! А она о собаке!.. Она было устыдилась, но тут же с трезвой горечью одернула себя: в ее жизни это ничего не изменит. Будет посылать на Север красивые игрушки и получать в ответ фотографии, для которых заведет в компьютере особую папку. И все! Она никому не нужна!

Вета встала, чтобы взять с дивана плед – зазнобило. Задела ногой Чапу, та недовольно заворчала. «Как интересно: она никому не нужна означает одновременно, что в ней никто не нуждается и что до нее никому нет дела. И неизвестно, что страшнее».

«Все-таки от каких случайностей зависит жизнь, – думала Ирина, прислушиваясь к еще непривычному жужжанию электробритвы из ванной, – ведь она хотела предложить бухгалтерше, матери-одиночке, подработку, не сообразив, что той не с кем будет оставить дочку. Конечно, всей правды она не сказала, приврала, что подвернулась горящая путевка в Прагу. Получила ценнейший совет – пойти к секретарше шефа. Но почему вдруг Елизавете не просто открылась – разревелась?» Жужжанье стихло. Все ерунда. Одно важно: она опять, как двадцать четыре года назад, – звучит-то как – невеста!

Ирина звонила из «златой Праги» каждый вечер. Замучила вопросами, что привезти. Рассыпалась в благодарностях. Завалила сувенирами. Пригласила на свадьбу.

Подлая псина разрывалась от счастья, даже маленькую лужу пустила у порога, наскакивая на Ирину и не давая войти в дом.

Вета долго выслушивала рассказы, улыбалась, скромно кивала, отмахивалась от громких слов, какое благое дело она сделала и как оно зачтется ей в день Страшного суда. Вежливо расспрашивала о поездке, о планах.

Но вопроса, который рвался наружу, Вета так и не задала. Потому что прекрасно понимала, почему именно ее попросила Ирина, только не хотела себе в этом признаться. На самом деле она боялась услышать очевидный ответ. Просто Ирина, как и все кругом, знала, что она никому не нужна.

Тесей, Гектор, Патрокл, Аякс – полузабытое, полудетское, из темно-синей книжки, которую любила перечитывать, но сами мифы не запомнила. А потом, уже на филфаке, когда надо было сдавать античную литературу, выписывала на листе бумаги, чертя генеалогические схемы, не в силах зазубрить всех этих Телемахов, Агамемнонов и Гекуб. Но никак не думала Вета, что на белом свете сегодня живут люди, носящие эти имена. И уж меньше всего могла вообразить, что в один прекрасный день к ней подойдет молодой человек в замызганной спецовке и представится с акцентом, но по-русски: «Перикл», а потом другой – в пластмассовой каске и с ведром в руке: «Ахиллес».