Мюррей Бейл - Ностальгия

— Ур-ра-а! — завопила Вайолет.

Несмотря на усталость, все заулыбались. Подоспели Луиза с Борелли; кое-кто оглянулся и отметил, что оба погружены в задумчивость и явно смущены. А Сашу с Шейлой скорее поразила их отрешенная рассеянность: обе даже не скрывали своего любопытства. Луиза им нравилась.

Хофманн, святая простота, ушел вперед вместе с Каткартом. Оба, впрочем, не обменялись ни словом: один — тонкий и стройный, второй — коренастенький и косолапый. Вот они скользнули взглядом по небольшой библиотеке, посвященной музейной усталости.

— Постойте-ка, — внезапно проговорил Дуг. — Ну, это уже слишком. Прямо и не знаю, что сказать!

И что же это у нас такое в высоких стеклянных сосудах? В мутной жидкости недвижно повисали бледные ноги. Всего — около двадцати; каждая снабжена ярлычком. Все — в пределах видимости главного входа, за которым сиял яркий солнечный свет.

Директор обернулся к посетителям.

Он не выказал ни тени интереса ни к ноге балерины в отсыревшей балетке — а мышцы-то какие изящные! — ни к ноге шахтера из Кентукки (вся в лиловых шрамах и угрях), ни к ноге немецкого гонщика (правой, «тормозной» — пожертвование безутешной вдовы).

Были и еще ноги (каждая — уникальна, одинаковых нет). Девая нога католика; нога толстухи — поистине слоновьих пропорций! Ярлык с надписью «Нога апробированная» туристов несколько озадачил — ведь можно сказать, все ноги, что есть, находились в пробирках! — но дальше мелким шрифтом сообщалось: конечность отнята у парашютиста, что должным образом подтверждено и засвидетельствовано. По-настоящему музеи начали разрастаться после изобретения стекла.

Агостинелли коснулся рукой последних сосудов. Поставленные достаточно близко, они приглашали к сравнению. В первом находилась конечность коммивояжера (гипсовая, как ни печально); рядом — нога эмигранта (характерно мясистая и безволосая) и нога ссыльного — очень на нее похожая, но, при ближайшем рассмотрении, несколько более бледная и исхудалая; и, наконец, как своеобразный итог всего музея, — НОГА ТУРИСТА (АНГЛ.). Жилистая, костистая, бывалая. Толстокожая. Мозолистая. Нога в некотором смысле принадлежала им — а выглядела как старческая.

Нагнувшись к ярлыку, Хофманн прочел вслух имя бывшего владельца конечности: «Овен».

Гэрри, расхохотавшись, отвернулся.

— Недавние пожертвования, — сообщил директор, скользнув взглядом по лодыжкам Вайолет.

Со всей очевидностью, экскурсия подошла к финалу. Темноволосая голова Агостинелли четким силуэтом выделялась на фоне вулкана в обрамлении дверного проема. Какой смысл усмотрит он в ноге туриста? Под каким углом на нее посмотрит?

— А Овен — он еще жив? — нарушил завороженное молчание Дуг.

— Туристы, они всегда улетают восвояси.

Хорошая формулировка (но кто такой этот Овен?).

Из всей коллекции ног туристическая особенно интересна — да что там, далеко затмевает прочие. Уж кому и знать, как не Агостинелли. Не один только его музей — все музеи живут за счет туристов. Задрапированные тканью ноги несут к их порогам тела и умы всех мыслимых габаритов, форм и цветов (улыбочка!). Любознательный (любострастный?) порыв путешественника находит свое выражение в переходах-перебежках от одного места к другому, и полагается наш турист главным образом на ноги. Сравним самую что ни на есть обычную ногу человека рабочего с ногой туриста. Обсудим. Они ведь одинаковые — и притом разные, не так ли? Что-что? Ну да, одно предшествует второму — и второе становится возможным. Обратите внимание: свеженатруженная нога не в силах сбавить темпа и продолжает двигаться словно бы по инерции — побуждаемая внутренней энергией, шагает себе, заполняет минуты, собирается с силой, дабы что-то сделать — или скорее копит ощущение деятельности. По всей видимости, без некоего удовлетворения достигнутым здесь не обойтись. Сравните: вот вам турист, а вот вам — оседлый пляжник. Ноги-то разные!

Что такое турист?

К тому времени вежливое, однако отчетливое нетерпение уже давало о себе знать. Многие головы (в частности, тех, кто славился своей нетерпимостью к умозрительным размышлениям) все чаще оборачивались к открытой двери, за которой ожидали прозрачная ясность и надежная, как скала, солидарность. Итальянец это предвидел. Причиной-то всему (как всегда и везде) — ноги!

Вы только задумайтесь о давлении. Ощутите его! Более чем кто-либо, турист осознает свои пределы, и не только в смысле километража, но еще и пределы понимания и сопротивляемости. Что, устали? Вот вам пожалуйста; сами видите! Это — некий критерий. И тем не менее вы не останавливаетесь. Турист идет вперед, переставляет одну ногу за другой, — либо стоит в очереди. Вы воплощаете в себе весь человеческий опыт. Остановились. Снова вперед. Поиск, вечный поиск. Поиск чего? Неизменно великолепное зрелище. Вы заслуживаете медалей.