Мюррей Бейл - Ностальгия

— Австрия? — предположил Борелли.

— Это ж наша спортсменка! — закричал Каткарт со своего места.

— Точно! — кивнул Гэрри.

— Мы здесь не первые, — хихикнула Саша, наклонившись к Вайолет.

— С ней мало кто потягается, — подхватил Дуг. — Римскую Олимпиаду тысяча девятьсот шестидесятого года помните?

— Первая женщина, проплывшая стометровку меньше чем за шестьдесят секунд, — добавил Кэддок. — Вольным стилем.

Мимо стола прошел незнакомец, запомнившийся по бассейну, — однако остановиться не остановился. Просто просигналил большими пальцами — поприветствовал, стало быть.

Норт закурил небольшую сигару и глянул на часы.

В беседе возникло затишье: все внезапно осознали, где находятся — и как далеко забрались.

— А вы раньше за границей бывали?

Саша покачала головой.

— Нет, я в первый раз.

Прямо внизу мерцал бассейн, подсвеченный голландскими подводными лампами: ультрамариновая полоса, понижающаяся до холодной темноты в дальнем конце. Свечи и лампы в гостиной струили лучи, и в круговерти изменчивых отблесков водная гладь словно раскачивалась, а причудливо искривленный прямоугольник трамплина парил в невесомости. И доска, и кафель вокруг были по-прежнему испещрены лужицами. Чуть дальше окаймляющая лужайка тонула в тени и многозначности: черная, да не вполне — черная Рейнхардтовой [8] Адольф Фредерик Рейнхардт (1913–1967) — американский художник, работавший в технике живописи цветовых полей (огромные монохромные пространства, нарочито лишенные каких-либо ассоциаций и вызывающие ощущение органического единства цвета и поверхности). Знаменит своими «черными полотнами», отражающими еле заметные вариации в оттенке черного цвета. чернотой. Из окна столовой можно было видеть, как над стеной маячат гигантские силуэты — свидетельства новых построек — большого города и вспыхивают проблесковые маячки. Приглушенный шум снаружи окончательно стих: ни отдаленного шороха колес, ни даже гудка запоздалого автомобиля или велосипедного звонка. Час был поздний, но остекленная стена успешно корректировала помехи. Казалось, весь континент вдруг сделался необитаем.

— Что-то освещения маловато, — задумался Хофманн, складывая салфетку. Вечно он нарушал затянувшиеся паузы.

— Здесь вам Африка, — напомнил Уайтхед почти грубо, разглядывая дно чашки.

Музей ремесел; слою «МУЗЕЙ» написано как «МУЗЕ». Или, наверное, правильнее будет сказать: «ремесел, народного искусства и этнографии». Здешние жители славились своими плетеными корзинами и расписными тыквенными бутылями; а еще — травяными сумочками, налобными украшениями и т. д. Тканями — уже в меньшей степени.

Должно быть, многие другие группы, покончив с английским завтраком, успели прогуляться за три-четыре квартала до музея, ибо, хотя наши путешественники заполонили весь тротуар, переговариваясь, указывая друг другу на любопытные достопримечательности и то и дело задерживаясь, чтобы сделать снимок-другой, местные их не замечали: туземцы вообще предпочитали мостовую. Дуг Каткарт вооружился мощным биноклем и то и дело останавливался (его кривоногая жена послушно замедляла шаг), дабы рассмотреть во всех подробностях далекого велосипедиста или кормящую грудью женщину. Утро выдалось погожим и ясным. Если не считать шаркающей походки и особой манеры наклоняться к жене, прислушиваясь к ее словам, Кэддок ничем не выделялся среди прочих. Большинство тоже щеголяли в особых солнцезащитных очках. Группа свернула на площадь, увидела здание, и кто-то — собственно говоря, Джеральд Уайтхед — неодобрительно присвистнул.

Прямо перед ними, единовластно господствуя над площадью, воздвигся музей. Здание в палладианском стиле, [9] Палладианский стиль — один из европейских стилей в архитектуре, восходящий к творениям знаменитого итальянского архитектора эпохи позднего Возрождения Андреа Палладио (1508–1580). Термин «палладианский стиль» подразумевает постройки в стиле, вдохновленном работами Палладио и переосмысленном в более поздние времена (XVII–XVIII вв.). грандиозное по размаху, посягающее на честь и славу одного из недавних взлетов западной цивилизации. Тут тебе и серые ступени, и помпезные колонны, и галереи, и декоративные балкончики; а сама площадь на переднем плане низводилась до веранды, вогнутой на манер пьяццы в Сиене. Непосредственное соседство музея угнетало (или гнуло?): даже крыши ветхих лавчонок, обрамляющих площадь, расщепились снизу вверх. С левой, неширокой стороны притулились полуразрушенная больница и фабрика по производству корзин; там росли деревья, а из трещин пробивались травинки.