Уильям Айриш - Слишком хорошо, чтобы умереть

И тут она обнаружила пропажу сумочки.

Пока она спрашивала себя, что же ей делать, Лорель вдруг увидела двух приближавшихся мужчин. Один держал другого за шиворот, у второго под мышкой была сумочка Лорель. Схваченный пытался протестовать, но не убедительно:

— Что вы делаете? Отпустите меня! Да кто вам позволил?

— Это ваша? — спросил молодой человек, протягивая Лорель сумочку.

— О да, — облегченно вздохнула она.

— Вам следовало быть повнимательнее, — упрекнул он. — Оставив сумочку позади себя, вы дали прекрасный шанс ее стянуть.

Вор предусмотрел путь к спасению:

— Я думал, мисс ее потеряла… И как раз искал эту девушку, чтобы вернуть ей сумочку.

Вдруг материализовался полицейский, подтверждая старинную нью-йоркскую поговорку: «Их никогда нет, когда они нужны». Это был еще совсем молоденький полицейский, только что из Академии, максималист, как и все в его возрасте.

— Ваше имя и адрес, пожалуйста, — попросил он Лорель, услышав, что случилось.

— Зачем? — удивилась она.

— Вы же собираетесь возбудить дело против этого человека?

— Нет, вовсе нет, — поспешно ответила она.

Полицейский посмотрел на нее сначала удивленно, потом неодобрительно.

— Он украл вашу сумочку, а вы не хотите возбуждать дела?

— Нет, — покачала она головой.

— Вы отдаете себе отчет, что этим поощряете воров? — строго спросил он. — Если его отпустить, он продолжит воровать, ему будут подражать, и в городе невозможно станет жить.

— Вы не должны так поступать, мисс, — добавила женщина из толпы зевак, собравшихся вокруг. — Будь я на вашем месте, уж он бы у меня получил по заслугам.

«Не сомневаюсь, — думала Лорель. — Но у вас вся жизнь впереди, а у меня осталось слишком мало времени, чтобы вымещать злобу».

Теперь, когда пленник увидел, что произошла заминка, он набрался духу и запротестовал:

— Если мисс не хочет возбуждать дела, зачем вы меня задержали? Какое имели право?

Молодой полицейский повернулся к нему и зло бросил:

— Разве? Но, по-моему, в мои обязанности не входит задерживать порядочных граждан.

— Как вы смеете говорить, что я не порядочный человек, да я…

Впрочем, вор предпочел умолкнуть, понимая, что нарываться не стоит.

— Ради бога, давайте закончим, — сказала Лорель измученным, полным страдания голосом. Она не хотела провести считанные часы, которые ей осталось жить, среди этой глазеющей толпы. И не хотела использовать это время, для мести вору, который провел бы в участке всю ночь и только утром пошел под суд.

Ее реплика была произнесена вполголоса, но ее все же услышал человек, задержавший вора. Он взял Лорель за руку и расчистил ей дорогу среди группы любопытных, которая все сгущалась.

— Вы уверены, что не передумаете, мисс? — крикнул ей вслед полицейский.

— Уверена, — ответила она, даже не повернув головы.

Они удалились от возбужденной толпы, продолжая путь по цветущему бульвару.

— Вы ему сделали подарок, — заметил спутник. — Повезло.

Она слегка качнула головой, не отвечая.

«Легко быть строгим, когда уверен в себе, как, наверное, вы. А я сегодня никого не могу обидеть, даже того жалкого типа, который остался с полицейским».

— Помню, однажды в Чикаго, — сказал он, — в очереди на вокзале у меня украли бумажник.

Бульвар кончился и без малейшего промедления они повернули на север, в ту сторону, откуда она пришла, как будто они знали друг друга века и нередко гуляли здесь. Это было так естественно, как будто оба знали, куда идут.

Она осознала это через мгновение, но ничего не сказала. В любой другой день она бы сразу отреагировала, постаралась найти объяснение. Но не сегодня.

Поскольку он ничего не говорил и не собирался уйти, она решила, что лучше быть с незнакомцем, чем совсем одной.

— Такие вещи чаще случаются в больших городах, чем в маленьких. В толпе воры чувствуют себя в большей безопасности.

— А вы сами разве не из большого города?

— Мы предпочитаем считать себя средним городом, хотя и сознаем, что это не Нью-Йорк и не Чикаго. Я из Индианаполиса.

— Там проходят гонки…

— Увы, это единственная наша достопримечательность.

— Полагаю, вы туда часто ходили?

— Да, я большой любитель, но в этом году не получилось — сижу в Нью-Йорке. Я смотрю гонки по телевизору, но ведь это не одно и то же. Можно сказать, гонки на игрушечных автомобилях.

Наконец — поскольку, если бы он ей надоел, она давно бы намекнула, что пора оставить ее в покое — он повернулся к ней, чтобы спросить: