Карен Бликсен - Из Африки

Произошло это за несколько месяцев до отъезда, еще при жизни Дениса; Денис, ужинавший у меня на ферме, узнав о моем сложном финансовом положении, отдал мне абиссинское кольцо из мягкого золота, которое можно было приспособить для ношения на пальце любой толщины. Впрочем, он сразу догадался, что я намерена подарить кольцо Пурану Сингху, — недаром он всегда жаловался, что стоит ему что-нибудь мне подарить, как я сразу отдаю это своим цветным. Во избежание такого исхода он снял кольцо с моего пальца и надел на свой, сказав, что я получу его обратно только после отъезда Пурана Сингха.

Через несколько дней он отправился в Момбасу, и кольцо было похоронено вместе с ним. Впрочем, перед отъездом Пурана Сингха мне удалось выручить от продажи обстановки немного денег и купить в Найроби кольцо. Это был тяжелый золотой перстень с крупным красным камнем, похожим на стекляшку. Подарок доставил Пурану Сингху такую радость, что он снова пустил слезу. Надеюсь, кольцо скрасило ему горечь расставания с фермой и оборудованием. В последнюю неделю перед отъездом он надевал его ежедневно и, появляясь в доме, показывал мне окольцованную руку и широко улыбался.

При проводах на вокзале в Найроби последним, что я увидела, была его узкая смуглая рука, выделывавшая когда-то чудеса у кузнечного горна. Она высунулась из окна битком набитого африканцами, душного вагона — для этого Пурану Сингху пришлось встать на свой чемоданчик с инструментами; красный камешек вспыхивал, как звездочка, пока он размахивал рукой, прощаясь со мной.

Пуран Сингх отправился домой в Пенджаб, к семье. Он не виделся с родными много лет, но они не теряли с ним связь, присылая ему свои фотографии, которые он хранил в своей ржавой хижине у кофесушилки и часто с гордостью и нежностью демонстрировал мне.

Уже с корабля, увозившего его в Индию, Пуран Сингх отправил мне несколько писем. Все они начинались одинаково: «Дорогая мадам, прощайте». Дальше шли корабельные новости и описания приключений во время путешествия.

Через неделю после гибели Дениса со мной случилось нечто странное.

Я лежала утром в постели, размышляя о событиях последних месяцев и пытаясь понять, что, собственно, произошло. Мне казалось, что я выпала из нормального течения жизни и угодила в водоворот, никогда для меня не предназначавшийся. Земля уходила у меня из-под ног, звезды снопами сыпались на землю. Я вспоминала поэму о Рагнароке, в которой описывается подобный звездопад, и стихи, в которых гномы, сидя в своих горных пещерах, тяжко вздыхают и умирают от страха. Я полагала, что все это нельзя считать простым стечением обстоятельств, так называемой черной полосой: где-то должен был таиться главный стержень, краеугольный камень моих невзгод. Найти его значило бы спастись. Если бы я пошла по верному пути, то уловила бы логику происходящего. Я понимала, что должна встать и заняться поиском путеводного знака.

Многие считают такие поиски дурацким занятием. Но все дело в том, что я находилась в особенном состоянии, в котором мало кому доводилось оказаться. Если, находясь в таком состоянии, вы затребуете путеводный знак, то ваша мольба не останется безответной: ответ станет естественным продолжением запроса. В точности то ж самое происходит с вдохновенным картежником, собирающим все выигрышные карты. Его партнеры ничего не видят, а ему все ясно, как божий день. Случается ли в картах большой шлем? Случается, но только у правильного игрока.

В поисках знака я вышла из дому и двинулась наугад к хижинам слуг. Они только что выпустили из ограды кур, которые с писком разбежались кто куда. Я остановилась и уставилась на кур.

Мне навстречу вышел большой белый петух. Неожиданно он остановился, склонил голову влево, вправо, поднял гребешок. Из травы навстречу ему выполз маленький серый хамелеон, занимавшийся, подобно петуху, утренней разведкой. Петух двинулся на хамелеона, довольно кудахча, — куры едят ящериц. При виде петуха хамелеон замер. Он был напуган, но, будучи храбрым созданием, уперся лапками в землю, разинул что было мочи пасть и, желая устрашить недруга, выбросил вперед свой язычок. Петух постоял немного, словно в недоумении, потом нанес удар клювом, как молотом, и вырвал у хамелеона язык.

Столкновение заняло не больше десяти секунд. Я отогнала петуха, схватила большой камень и убила хамелеона, который все равно погиб бы без языка — своего главного оружия, с помощью которого он ловит насекомых.