Семен Данилюк - Арбитражный десант

Каждый из ключевых менеджеров выкладывался до предела. Понятие "трудовое законодательство" попросту выкинули из лексикона за ненадобностью. Рабочий день плавно перетекал в рабочую ночь, а она в свою очередь - в рабочее утро. По банку ходили, чуть пошатываясь от хронического недосыпания, но с лихорадочным блеском в глазах, взбадриваясь сигаретами и бальзаковскими дозами кофе. Лишь когда веки, будто у вия, становились неподъемными, заваливались на кабинетные диваны и забывались на несколько часов. Но один человек, кажется, не спал вовсе, - Иван Васильевич Рублев. Он успевал повсюду. С утренней банковской планерки, которую проводили отныне в восемь утра, спешил в Думу или правительство, с тем, чтоб прямо оттуда успеть к трапу самолета, улетающего в Сибирь или на Урал, - к очередному кредитору или должнику. И ухитрялся вернуться к следующей планерке, - внешне такой же свежий, энергично-набычившийся, как всегда, в преддверии схватки. При виде не ведающего, казалось, усталости председателя Совета, встряхивался утомленный молодняк. Впрочем, своя тайная, подпитывающая энергией аккумуляторная батарейка была и у Ивана Васильевича.

У него вошло в привычку заканчивать день неспешным телефонным разовором с Мананой Осипян.

Вообще меж ними установились странные, пугающие обоих отношения. По телефону они разговаривали так, как разговаривают любовники и даже скорее пожившие вместе супруги - единомышленники, - то есть шел скользящий, игриво-насмешливый разговор - без запретных тем. Но, когда встречались наедине, обоих охватывал некий столбняк.

Они ехали куда-нибудь на окраину Москвы, в кинотеатр или кафе, и просиживали в полном молчании, едва касаясь друг друга рукой и коленом. После чего возвращались по домам, созванивались и взахлеб хохотали над собственным "пионерским" поведением. Но при этом знали, что при новой встрече все повторится. "Старческая клиника", как сформулировала этот комплекс Манана.

В дни подготовки к арбитражу времени для встреч, естественно, не хватало. Тем важнее для Ивана Васильевича было знать, что к одиннадцати вечера он наберет телефон Осипян, услышит низкий гортанный голос, который тут же потеплеет, и не спеша станет делиться с нею новостями, выслушивать ее иронические замечания и при этом физически ощущать, как с другого конца провода доходит до него ее нежное, сочувственное дыхание.

- С завтрашнего дня, - залихватски объявил в завершение одного из разговоров Рублев, - начинаю массированную конную атаку на кредиторов. Как говорится, - даешь!

Но на "даешь" когда-то брали Каховку. Взять лихим кавалерийским наскоком крупных кредиторов не получилось. Причем на этот раз трудность возникла не с западными банками, которые еще ранее передали в Москву письменное согласие на отсрочку платежей. А вот многие российские компании, скопившие банковские обязательства, на мировое соглашение соглашались неохотно, со скрипом. Причем это были те самые руководители, которые совсем недавно после очередных теледебатов звонили с поздравлениями Рублеву, выражали уверенность в скором возврате банку лицензии и сами предлагали отсрочку. Теперь они соглашались скинуть с долга до пятидесяти процентов, лишь бы получить хоть что-то немедленно. И это означало: вера в способность банка восстановиться вновь сильно поколебалась. О том, что в отношении банка инициировано дело о несостоятельности, стало известно. И кредиторы выбирали, что выгоднее: присоединиться к иску или все-таки уповать, что банк быстрее рассчитается по долгам, оставаясь на плаву.

Рублев, Кичуй, начальники управлений мотались от кредитора к кредитору с графиками и цифрами в руках. Цифры и графики неопровержимо доказывали, что единственный шанс вернуть свои деньги - согласиться на отсрочку платежей, так как в случае банкротства кредиторы пятой очереди, а в таковую попадали все крупные компании, даже если распродать банковское имущество до нитки, рискуют остаться без гроша, - стоимость активов неработающего банка падает с каждым днем. Люди вздыхали, подписывали. Но - очень неохотно и после долгих уговоров. Время же, отпущенное до заседания арбитражного суда, стремительно таяло.

Таяли, и чрезвычайно быстро, активы.

Несмотря на принимаемые усилия, банковское имущество продолжало растекаться. Еще два руководителя иногородних филиалов, воспользовавшись доверенностями, оформили продажу принадлежащих "Возрождению" помещений и сами вместе с персоналом перешли на службу к новым хозяевам.