Семен Данилюк - Арбитражный десант

4.

На выходе из банка Андрея Дерясина догнала Ирина Холина.

- Послушай-ка, Андрюша, - с обычным журналистским панибратством обратилась она. - Жукович - это ведь тот, который для банка готовил аукцион по покупке оборонного института? Андрей кивнул.

- И его тогда как будто заподозрили, что он слил информацию, и свои же избили до полусмерти?

- Да, всё так. Заподозрил его Подлесный, наш нынешний начальник банковской службы безопасности. А потом оказалось, что предал совсем другой. Жукович оскорбился, уволился. И какой после этого получится с ним разговор, даже не представляю.

- Тогда я, пожалуй, с тобой, - объявила она с бесцеремонностью женщины, не знающей отказа у мужчин. - Обожаю психологические триллеры.

Служебный "Мерседес" дожидался у входа. Шофер-охранник, который по инструкции должен был открывать дверцу, одновременно укрывая вице-президента своим телом, позевывая, сидел за баранкой.

Похоже, Холина с правилами безопасности была знакома.

- А чего у тебя этот боров сиднем сидит?

- Так намотался за день, - неловко предположил Андрей, пропуская ее в машину.

Водитель прошелся хмурым глазом по незнакомой пассажирке. - Домой? - требовательно уточнил он.

- Н-нет, пожалуйста. Мне еще тут надо заехать, - Андрей смутился. Он пока не освоился с новым статусом, с тем, что кто-то должен обслуживать тебя и даже подставляться вместо тебя под пули, и испытывал неловкость, которой разбитной водитель научился пользоваться, то и дело "отбивая" себе новые льготы и привилегии. - Придется еще заскочить в одно место...ничего, если задержитесь? Водитель промолчал с видом человека, привыкшего страдать от барских причуд. - Вот адрес. Это на Сущевке. Добросите и - тогда свободны. На самом деле Андрей рассчитывал, что после встречи с Жуковичем его довезут до дома. Но сказать об этом напрямую показалось неудобным. Стесняясь собственной робости, он скосился на Холину. Однако та, занятая юбкой, неловко завернувшейся под шубой, похоже, ничего не заметила. Обрадованный водитель засигналил, заставляя охрану заранее распахнуть шлагбаум, и - рванул по вечерней Москве. Как обычно, подрезая, поджимая, сигналя, - разгоняя перед собой всех, кого считал ниже себя. Если же самого его сзади подпирал, отгоняя, какой-нибудь "Джип", он ни в коем случае не уступал дорогу. Напротив, принимался бубнить про зарвавшихся новых русских, которых стоило бы тряхнуть как следует, но купленное ГАИ смотрит не на их фортели, а в их кошельки.

Заставить его ездить по правилам хотя бы в тех случаях, когда не опаздывали, Андрей так и не сумел.

- Я что, какого-нибудь Федька вожу? - обижался водитель. - Я вице-президента "Возрождения" вожу. Тут каждая минута тысячами долларов пахнет.

И Андрей просто перестал вмешиваться. Тем более, что случаев, когда бы он не опаздывал, почти не было. Опаздывать - стало его привычным состоянием. Слишком много заинтересованных людей из тех, кому нельзя отказать, добивались встречи с ним. Чаще всего лишь для того, чтобы в очередной раз выслушать уверения, что банк стоит и выстоит. Но и это являлось частью его работы - вселять оптимизм.

Он повернулся к откинувшейся журналистке.

- Скажите, Ирина, что на самом деле так заинтересовало вас в нашем банке? - полюбопытствовал Андрей, больше, чтоб прервать неловкое молчание.

- Так вы у нас отныне едва ли не борцы с олигархическим засилием, - беззаботно ответила Холина. - Играете не по установленным правилам. Вам предлагают сдаться Онлиевскому, за хорошие, между прочим, деньги, а вы, дурни, упираетесь. Все чего-то об общественном благе хлопочете. Вот и любопытно поглядеть, чья возьмет. Да и где быть репортеру, как не среди взбунтовавшегося гарнизона?

На самом деле это была не вся правда. И не главная правда.

Хорошо зная чиновничьи нравы и расклад сил в кремлевских коридорах, она нисколько не сомневалась, чья возьмет. Так или иначе сопротивление Рублева будет подавлено, и банк, а вернее, то, что от него останется, подложат-таки под всеядного Онлиевского.

Но банковская команда! Сам Рублев и люди, пошедшие за ним, - что станет с ними? Сейчас все они заодно, рвутся в бой - последний и решительный. Но пройдет время, иллюзия быстрого успеха испарится. Накопится раздражение от неудач. А под руками - огромное разлагающееся тело бывшего банка с зарытыми в нем миллиардами. И как поведут себя эти безусловно честные мальчики тогда? Ведь чем меньше веры в общую победу, тем сильнее будет желание отхватить хоть что-то для себя. Уже не взирая на других.