Михаил Пак - Эолли или легкое путешествие по реке

Щеки у Эолли покраснели от волнения и глаза светились как у ребенка, выдающего взрослому сокровенную тайну. И у меня в душе не было ни секунды колебания огорчать ее.

— Все правильно, — сказал я. И вновь крепко обнял ее.

— Я надеюсь, — молвила девушка тихо, — ты знаешь, что делать с содержимым…

— Не знаю, — признался я. — Но это не проблема. Борис подскажет.

— Он все знает?

— Да, почти все. Но, скажи мне, пожалуйста… — Я усадил Эолли на кушетку. — Не могу представить… Как ты принесла сюда такой тяжелый сейф?

— Во-первых, я привезла его домой на такси, — объясняла Эолли. — Во-вторых, я попросила того же таксиста поднять железный ящик на лестничную площадку. В-третьих, занести мне самой сейф в квартиру уже не составило большого труда.

— Постой! А как ты доставала его из реки?!

— Вот тут мне пришлось немного повозиться. Район тот не очень оживленный, и все же я дождалась глубокой ночи. Спустилась под мост, разделась и вошла в воду. Я ведь запомнила место, поэтому поиски не заняли много времени. Только было неудобно с грузом идти обратно, дно реки было сильно замусорено и ноги постоянно за что-то цеплялись. Не беспокойся, я не шла босая, я предусмотрительно обулась в кроссовки, а на руки надела резиновые перчатки. Когда достигла берега, обвязала ящик веревкой и вытянула его наверх. Вытерлась полотенцем, оделась, подождала немного, пока из сейфа вытечет вода, потом его обернула в целлофан, вынесла на дорогу, где вскоре поймала такси.

— Но как?…Это был сентябрь?.. Ведь в эту пору ледяная вода!

— Она не так страшна, как кажется, — улыбалась девушка. — И потом, не пропадать же добру!

Эолли погладила меня по голове, будто утешала, что все — позади и не стоит переживать. Меня переполняли разные чувства. А еще я понимал: Эолли стала взрослой. Ей пришлось слишком рано окунуться в жестокую, холодную действительность, равнодушно ломающую подчас людей крепких и сильных, в сравнении с которыми Эолли выглядела совсем хрупкой травинкой.

— А теперь я расскажу всю историю, — девушка убрала со лба спадающие на глаза волосы, аккуратно завела за ухо. — Слушай…

Рассказ Эолли.

"Это случилось в самом конце августа. Когда мы с тобой отправились в очередной раз в городок за продуктами. Я зашла в магазин дамского платья, чтобы купить себе кое-что, а ты остался на улице покурить. В магазине ко мне подошла какая-то незнакомая дама и вручила мне письмо со словами: "Прочти это одна, без Андрея. Ты ведь хочешь ему добра, верно?" И вышла. Я спрятала от тебя письмо и дома прочитала. Там было написано: "Милейшая Эолли! Я буду краток. Ты должна оставить Андрея. Иначе с ним случится неприятная история. Нет, никто не станет его убивать. Я не монстр. Просто Андрей попадет в тюрьму. А там ты знаешь — жизнь далеко не мед. Я рассчитываю на твое благоразумие. Ты уйдешь со мной. В ближайшие три дня будь на берегу. Подашь условный знак — поднимешь над головой платок. Это будет означать, что ты готова. Пусть Андрей думает, что ты пропала без вести. Итак, милая, срок — три дня!"

Вот такое письмо. Человек, написавший его, совсем не шутил. Я испугалась за тебя. Прошел день, второй, а на третий я решилась. Было солнечно, я пошла к морю, ты остался дома. Я увидела лодку, выглядывающую из-за ближайших скал. И подняла платок. Потом помахала тебе в последний раз. Ты тоже мне помахал, потом отвлекся, стал чинить крышу навеса. И я удалилась. Лодка очень быстро подплыла ко мне, она была снабжена почти бесшумным мотором… Вот так я оказалась у господина Н., которого по-настоящему звали Марком Романовым. Он привез меня в Киев и поселил в своем особняке. Я спросила его, зачем я ему? Он не ответил, только усмехнулся. Я сразу поставила условие: хочет он, чтобы я добывала для него драгоценности с трюмов затонувших кораблей — пожалуйста, но ни женой, ни любовницей я ему не буду. Он ответил: "Хорошо". А еще я ему сказала, что мне необходимо срочно съездить в Москву. "Зачем?" — спросил Марк. "Я должна убедиться, — ответила ему, — что с Андреем все в порядке." "Ладно", — сказал он. И выполнил мое требование. Через полторы недели мы с Марком вылетели самолетом в Москву. В моей сумочке лежал паспорт на имя Ладышевой Эолли Валерьевны, гражданки Украины, уроженки города Киева. Я подумала — пусть мы никогда больше не увидимся, но я буду носить твою фамилию. Так вот, в Москве мы поселились в гостинице, Марк снял два номера рядом. Я тебе позвонила, но ты не отвечал. Тогда я решила вытащить из реки сейф, ведь его кто-нибудь мог обнаружить. Назавтра ночью я вышла из гостиницы. Захватила веревку и синий целлофановый мешок, которые купила в магазине еще днем. Доставив в твою квартиру сейф, я некоторое время сидела на кухне и думала о тебе. Представляла, как ты тоскуешь один на берегу моря в заброшенной хижине. Думала, что ты рано или поздно вернешься домой? Чего тебе там делать?.. Я хотела оставить тебе какую-то весточку, написать на бумажке, что я никуда не пропала, что я жива, но не решилась этого сделать. Каждый день мы с Марком завтракали, обедали и ужинали в ресторане отеля. Я звонила тебе, но ты по-прежнему не отвечал. Прошло несколько дней, и я спросила Марка прямо: "Отчего Андрея нет дома? Что ты сделал с ним?" На что Романов клялся и божился, что пальцем не трогал тебя. Потом он при мне позвонил своим людям в Симферополь и велел разузнать все. Спустя день пришел ответ: хижина на берегу моря пуста. А к вечеру поступило достоверное сообщение о том, что ты едешь в поезде "Симферополь — Москва". Мы подождали еще день, а к вечеру я вновь позвонила тебе. Ты поднял трубку и ответил: "Алло!". Я услышала родной голос, но молчала. Ты положил трубку. Я снова набрала номер. И снова молчала. Ты решил, что кто-то балуется, и сказал следующее: "Послушай! Если ты еще раз позвонишь, я приду и сломаю тебе шею!" Такой сердитый был, я даже немного испугалась. Но я успокоилась, что с тобой все в порядке. И мы с Марком уехали. Но через два месяца, в начале ноября Марк засобирался по своим делам опять в Москву, я уговорила его взять меня. Я ему прямо сказала: "Так быстро забыть Андрея у меня не получится. Я должна увидеть хотя бы окно его квартиры. Я приняла твои условия, тогда и ты доверяй мне." В Москве мы были три дня, я ходила на нашу улицу и смотрела на твое окно. Было тепло, падали желтые листья и мне было грустно. А однажды, когда я прогуливалась по аллее, встретила старого художника, он попросил меня позировать и написал мой портрет.