Михаил Пак - Эолли или легкое путешествие по реке

А ты чем занимаешься? Смотри, не забудь послать мне фотку, где с бородой.

Сейчас бумажные письма уходят в прошлое. Я себе адрес открыла на мейл ру. Давай, пиши мне туда. Пока! Вероника. "

Я поставил Вероникину фотографию на книжную полку. Затем вытер тряпкой пыль с ноутбука и включил его. В моем почтовом ящике рассылок и прочей рекламной дребедени накопилось, как говорится, вагон и тележка. Я их все удалил и написал Веронике ответ.

"Здравствуй, Вероника!

Мои дела идут неплохо. Только мне надо на свою колею встать. Когда космонавты возвращаются из длительного полета в космос на Землю, им адаптация требуется. Так и я чувствую себя, будто в космосе долго был. Придет все в норму — обязательно твоим приглашением воспользуюсь. Приеду.

А борода моя — это защита от внешнего мира. Вряд ли в таком виде я тебе понравлюсь. Но пришлю. Куплю фотоаппарат и сфотографируюсь.

Пока! Обнимаю, Андрей."

Я щелкнул мышкой на иконке "Отправить". И письмо мое тотчас исчезло, ушло по невидимой паутинке в далекую Бельгию.

За неделю до Нового года, я решил сделать небольшое путешествие на своей машине, навестить в Малаховке Люсю, внучку докторши Ене Черсуевны и Нину Сергеевну в Твери — невестку Павла Дмитриевича Левина.

Люся моему приезду очень обрадовалась, она поставила цветы, что я ей преподнес, в вазу, и принялась готовить чай. За чаем Люся поведала историю отъезда бабушки и Павла Дмитриевича Левина в Америку.

— Костя, внук Павла Дмитриевича, дал объявление в Интернете, — начала рассказ Люся. — Он поместил на одном американском сайте информацию о группе выпускников Школы Восточной медицины из Нью-Йорка, пропавшей в далеком 35-м году в Советском Союзе. Назвал всех десятерых. И дал фотографии двоих из них, прошедших сталинские лагеря и выживших — Павла Левина и Ене Син. Вскоре откликнулся один мужчина преклонного возраста по имени Джеймс Норманн, который тоже учился в той Школе, но в злополучной поездке не оказался. На связь с Костей от имени Норманна вышла его дочь Сандра. Все мы были так счастливы! Нашлась еще одна душа из их однокашников! Такая удача! Джеймс Норманн решительно и безотлагательно велел Павлу Дмитриевичу и бабушку выехать к нему. Прислал приглашение и денег на дорогу. Я хотела лететь с ними, но не смогла из-за пациентов. В итоге поехал Костя. Но не стоило беспокоиться: старики стойко выдержали долгий перелет на самолете. Они благополучно сели в аэропорту Лос-Анжелеса. Их встретил сам Джеймс Норманн с многочисленными внуками и правнуками. Откуда-то обо всем прознали журналисты газет и телевидения. Они снимали их, и сопровождали аж до загородного особняка, где проживало семейство Норманнов. Мне обо всем Костя писал по электронной связи. А дальше — ты не поверишь, Андрей — одно американское издательство заключило контракт с Павлом Дмитриевичем на издание его автобиографической книги! И выплатило сразу аванс. Сейчас книгу редактируют — это займет некоторое время, а потом издадут. Очень быстро, правда?! Ведь Павел Дмитриевич большую часть автобиографии написал на английском языке. В общем, наши путешественники возвращаться назад не торопятся. И правильно. Пусть поживут. Люди шестьдесят лет не виделись. Им продлили визу еще на год. Там для Кости тоже дело нашлось, он практикует свой английский и совершенствует знания по компьютерным программам.

— Здорово! — сказал я. — Я рад за них. Будешь писать, передай всем от меня привет.

— Спасибо! — кивнула Люся. — Бабушка и Павел Дмитриевич бесконечно благодарны тебе за то, что ты помог им встретиться.

— Пустяки. Это им спасибо! Нам, молодым, не помешало бы у них поучиться стойкости духа.

— Насчет Тани и ее мамы не беспокойся, — сказала Люся. — У бабушки в журнале все написано. Когда срок подойдет, я пролечу их, если к тому времени бабушка не вернется.

— Спасибо.

— Я ведь звонила Тане, она сказала, что ты в командировке. Грустная она была. Встречался с ней?

— Да.

— Все у вас хорошо?

— Да.

— Хорошая она девушка. Гляди, не обижай.

Из Малаховки я сразу поехал домой. После рассказа Люси, отправляться в Тверь к Нине Сергеевне Левиной мне уже не хотелось. Зачем ее беспокоить? Хотя, втайне я надеялся почерпнуть из беседы с Ниной Сергеевной хоть малую надежду, что Эолли не совсем исчезла из моей жизни. Но что могла женщина сказать мне?

Пора оставить все иллюзии и возвращаться в действительность. А в реальной жизни все не так плохо, она сулила мне иные радости, как, например, встречу с портретом, написанным художником с натуры, с девушки, очень похожей на Эолли. И если на свете есть люди, схожие с ней и внешне и внутренне, то это замечательно!