Михаил Пак - Эолли или легкое путешествие по реке

— Ого! Да вы весь двор почистили! — улыбалась женщина. — Здравствуйте!

— Здравствуйте! — приветствовал я ее. — Вот, решил размяться.

— Заходите же в дом, вы вспотели! Простудитесь еще!

— Ладно.

Войдя в помещение, я уловил запах дыма паленной травы, идущий из кабинета, терпкий и приятный.

Люся поставила на газ чайник, сходила наверх, затем сказала мне, что бабушка закончила прижигать женщину и теперь взялась за ее дочь.

— После лечения надо полежать, — сказала Люся. — А мы пока с вами чай попьем.

Она накрыла стол, поставила варенье, печенье, конфеты.

— Вы тоже лечите, как бабушка? — спросил я.

— Да, — ответила Люся. — Но вначале у меня не было никакого интереса. Я окончила экономический факультет МГУ. У бабушки четверо детей — два сына и две дочери. Никто не пошел по ее стопам, и внуки и правнуки тоже. Бабушка очень огорчалась, говорила, что ее знания и навыки умрут вместе с ней. И тогда я решила попробовать. Постепенно стала вникать, и — понравилось. Уже три года учусь у бабушки.

— Неужели ей девяносто?

— Почти. Восемьдесят восемь. А знаете, где она родилась? В Америке. В Нью-Йорке.

— Да? А как она в России оказалась?

— Долгая история. Бабушка Ене окончила в Америке школу Восточной медицины. Руководство школы, в знак поощрения, отправило десять лучших учеников на экскурсию в Европу, в числе их оказалась и бабушка. Их группа прибыла на корабле сначала в Англию, потом продолжила путешествие по городам Европы. Ученики намеревались пересечь Советский Союз, добраться до Токио, после чего вернуться домой в Америку. Когда они прибыли в Москву, их арестовали чекисты из НКВД. На дворе был 35-й год. Бабушке Ене тогда исполнилось 21.

На диване зазвонил мобильный телефон Люси. Она поговорила с кем-то, вероятно, с пациентом, потом вернулась к столу.

— Что было дальше? — спросил я.

— С бабушкой и ее друзьями? Их обвинили в шпионаже и бросили в лагерь. Каждого в отдельный. И никогда больше она их не видела. Ене отправили на шахту в Приморье. Там она лечила сокамерников, а однажды вылечила молодого русского лейтенанта, который страдал язвой желудка. Лейтенант тот решил спасти юную девушку и устроил ей вольное поселение. Они полюбили друг друга. Потом Ене приютила одна корейская семья рыбака во Владивостоке. Лейтенант приезжал туда навещать ее. Но вскоре его перевели в Магадан, и там он погиб от рук уголовников. Ене ждала от него ребенка. Позже старший сын рыбака сказал ей, что она ему нравится, и он хотел бы на ней жениться, а ее ребенка — усыновить. Она согласилась. А потом была депортация. Сталин всех корейцев Приморья выселил в Среднюю Азию. Ене с мужем и грудным ребенком попали в казахский город Джамбул. Там родились у них еще сын и две дочери. Младшенькая стала моей мамой. Вот и все. Вы лучше бабушку попросите, она вам подробней расскажет. У нее прекрасная память.

— Неужели никто больше из ее друзей не уцелел?

— Бабушка склонна думать, что никто. Она отправляла запросы, но никакого ответа.

— А в Америку она ездила?

— Да. В 97-м. Дети собрали деньги и она с дочерью, моей мамой, летала в Нью-Йорк. Но это уже был не тот город, который она оставила много лет назад. Там все изменилось. И школы той уже не существовало, все, кто там учился, разъехались по миру. Из своих родственников бабушка разыскала брата и племянников. А родители ее, конечно, давно умерли. Таким образом, погостив на родине две недели, она вернулась назад.

На лестнице показались старушка и Таня. Девушка спускалась осторожно, держась за живот.

— Что, болит? — спросил я ее.

— Терпимо, — качнула головой Таня.

— Ехать в машине она может, — сказала Ене Черсуевна. — А вот маме лучше остаться здесь до завтра. У нас места много, не беспокойтесь.

Я поднялся наверх, чтобы попрощаться с Екатериной Васильевной, она лежала на диване в спальне, укрывшись одеялом. Лицо ее было красное, будто долго сидела на солнцепеке.

— Ну, как вы? — как можно бодрым голосом спросил я. — Выдержали экзекуцию?

— Выдержала, дорогой, — сказала Екатерина Васильевна. — Знаешь, Андрюша, что я чувствую… Боли в груди нету, только больно там, где прижгли. Ене Черсуевна сказала, что через пять часов и прижженные места не будут болеть.

— Вот и прекрасно! — сказал я. — Завтра я за вами приеду!

— Спасибо, миленький!

Таня тоже выпила чашку чая, и мы засобирались. Я посадил девушку в машину, включил двигатель. И тут вспомнив, вернулся в дом, спросил старушку об оплате за лечение. Я намеревался заплатить.