Мария Песковская - Там, где два моря

– Yes, a little [17].

Маша не заметила, как оказалась на пирсе. Вокруг были яхты, не утлые лодочки, а именно яхты. С кормы одной из них легко выпрыгнул на дощатый пирс тот, кто с ней говорил. Качнулись канаты, звякнули стропы. Казалось, тяжелый бот качнулся тоже, потревожив черную воду вокруг.

Светло-русые длинные кудри стянуты сзади резинкой, светлые глаза на обветренном и загорелом лице, в остальном вид совершенно цыганский. Лицо интересное, веселыми лучиками морщинки вокруг глаз, взгляд цепкий, но не навязывается, отметила про себя Маша, и какая-то энергетика от него исходит, словно ветер с моря...

– Руссия? – спросил хозяин морских ветров.

– Yes.

– Москва?

– Нет, я из Красноярска. Это в Сибири.

– О! Сибирь! Там очень холодно!

Маша забавлялась каждый раз такой предсказуемой реакцией, еще забавнее было объяснять, что в Сибири тоже бывает лето и сейчас там температура воздуха – как в Турции.

На одну из лодок загружалась небольшая компания – несколько человек и собака.

«Сразу видно, не наши», – подумала Марья. Слишком спокойно и деловито грузятся. Лабрадор тоже деловито помогал хвостом и уже норовил впрыгнуть на мостки. Вот-вот отчалят, посудина выйдет в открытое море и повиснет среди черной воды. Огоньки по периметру отразятся в ее толще и будут видны далеко с берега. Дым пойдет коромыслом, а может, тихо напьются и заснут за игрой в преферанс.

– А сколько будет стоить взять яхту напрокат? – сложила фразу по-английски.

Турок ответил, неотрывно глядя в глаза, но говорил он вполголоса, будто боялся кого-то спугнуть.

– Если я с друзьями возьму в аренду, например, завтра ночью... Это будет стоить сто долларов? – уточнила девушка.

– Ты и я? – слегка прищурив прозрачные глаза, переспросил турок.

«Ну молодец мужик! Я снимаю яхту, он снимает меня. А кто будет платить за яхту? Или это трудности перевода?»

На этом месте в неспешный разговор вступила еще одна дама. Слова на неопознанном языке неслись с самой дальней лодки – там на корме стояла девица средних лет в длинном платье и блажила уже на чистом русском: «Выпусти меня отсюда!!!»

«За что это он с ней так?»

– Help this women! [18] – вступилась Маша за соотечественницу.

Турок отражал вопли спиной. И ухом не повел в ее сторону. Обронил что-то вроде: «Да-да, прям щас, бегу и падаю». Не отводя прозрачных глаз с объекта более интересного.

Пришвартованная девица уже делала отчаянные попытки освободиться самостоятельно, дернув за толстый канат, снова возопила к «туречьей» совести, однако ее, Машу, на помощь не призывала, и Маша с легким сердцем попрощалась с лукавым турком. «Разберутся».

– Please, help this women! – попросила на прощание.

Турок еще с минуту провожал ее взглядом.

В состоянии легкой потерянности лучше быть поближе к «дому». Территория пятизвездочного отеля поблизости – подходящий ареал обитания для заблудшей в себе души. Алебастровая белизна отеля «Грандифлор», во всем его великолепии, выступает из темноты южной ночи. Бассейн ласково светится бирюзой. «Интересно, почему никому не приходит в голову купаться в нем ночью? Видимо, это не комильфо», – думала Машка, неискушенная в тонкостях курортного дела.

– Что-нибудь желаете? – подоспела девочка в оранжевой форме персонала отеля.

– Пожалуйста, колу.

Сегодня тут тоже было шоу. По всему, день «русской культуры». Действо на импровизированной сцене откровенно пахло капустником. Интернациональные девицы, нанятые на сезон, орали псевдорусские песни и плясали в кокошниках. Отельная публика одобряла и время от времени вовлекалась в перформанс. Для обитателей пятизвездочного это представляло экзотический интерес, потому как русских-то среди них было мало.

– Могу я присесть рядом с вами? – вопрос был задан по-английски.

Маша подняла глаза.

– Yes, of cause [19].

Перед нею стоял весьма габаритный, стопроцентный американец в собственном соку: щечки его налились румянцем от повышенного содержания алкоголя в крови, однако он вполне твердо держался на ногах и был расположен общаться.

Он уже опустил свой back [20] на плетеный стул и занял собой внушительную часть пространства рядом с ее «privacy» [21].

Изрядная упитанность (стейки, чиз-кейки и прочий попкорн...), усики на круглой физиономии (эх, Маша не любила усов и бород!) – короче, настоящий ковбой, жена-фермерша и семеро детей, да здравствует Калифорния!

Нет, ничего такого он не говорил, только, кажется, про Калифорнию что-то...