Дарья Симонова - Пинг-понг жив

Но пока Марсик ее спасал, она казалась идеальной и вредной. Благополучие - оно же забвение о неблагополучии нашем, сирых и недолюбленных, а проступить на лице ее тревоге мешала четкая харизма. Посему мы, неприближенные, не подозревали о драме, завидовали себе спокойненько и прохладно. Марс - на самом деле! - за "вершину" свою отдувался, неловко ему было за Эльвиру Федоровну перед Анастасией. Бывает. У многих. Но у Марса все было чересчур и зашкаливало в противоположные страсти. Но это уже общее место - детская амбивалентность, кого спасаю - замурыжу до смерти, это все известно и легализировано классикой мелодраматического жанра. А толку!

В итоге коллизии были прикрыты ростом благосостояния. А если учесть, что Марс обожал вводить в заблуждение - даже не только из-за выгоды, а из любви к искусству, - то я поверила Ваце на все сто. Глупая воспаленная планета, якобы такая близкая, что человечество вечно планы на нее имело. Вот кто точно не "как патриарх", кого торкали и слава и деньги - но дискретно, непредсказуемо, как придурочный петух в одно (да в любое!) место клюнет - так и торкают, а в промежутках - душа алмазная, Дарвин, теории, все дела. Главное - гениальный сводник, кого надо с кем надо сводил, - и через это выходили правильные дела, дети, альянсы. Настя пропала, а отчим попер в гору - и все началось с Марсика...

...на могилу к нему сейчас никто не ездит. Далеко она. Да и нет его там, мне кажется, хотя сдается, что стыдно поддаваться штрейхбрехерству мегаполиса навроде "ехать, долго, не поедем..." У него сосны, окраина деревни - нет, он определенно не вынес бы глухого затишья. Кощунственно и невозможно, но справедливей было бы рассыпать его в самой гуще центрового оживления, в точке welcom to kabaret, в точке пространственной, временной, метафизической и виртуальной одновременно, в Точке с зазывно трясущейся стрелкой в сторону сиюминутного пира. И тогда Марсик продолжал бы свое завлекающее ремесло. Впрочем, он и без того продолжает: хожу по городу, а он рядом зудит: вот здесь я жил, а здесь мог бы, а туточки, помнишь, нам дали пострелять из ненастоящего пистолета...

Тогда Марс переименовался в агента. Не он один, хлопотливое занятие это - для всякой твари от лифтера до академика, смытые новыми ценами беспечные путники с надеждой вкушали агентской доли, но не всем хватало пороху дотянуть до первой прибыли, которая каплей материального смысла приводит в норму желудок и лицо. Однако Марсик тепло устроился, агентствовал в богемной сфере, - и у него получалось. Оставалось приветствовать удачливого торговца в себе, что Марса смутило настолько, что он норовил спихнуть растропное "Я" в реку или спрятать в подпол. Но дабы не сконфузиться перед публикой, не обнаружить обывательских метаний, в нужный момент Расторопный Джин с помытой шеей являлся как лист перед травой. Куда деваться, Марсик любил эту игру, деньгам приятно удивлялся, как сопутствующему банкету, как празднику, словно повседневность оплачивал из других средств. Выйти вечером с новой стрижкой, в куртке отставного летчика и обаять - вот пик удовольствия! Вытянуть как можно дольше ту ноту, когда барыш - еще дурной тон, но вопрос уже решенный, он уже в стадии алхимического перехода из замысла в материю, но пока не отяготил обязательствами, не замутил вдохновение. Сначала о сделке как будто нет речи, сперва китайская вежливость, уместно рассыпаться о том, о сем, и вдруг показушный декор тихо треснет в самом живом месте, симпатия оплодотворит симпатию, найдется общая Дженис Джоплин или Патти Смит, или Ортега-и-Гассет, или Джером. К. Джером, или Андрей Рублев, или, не к ночи будь помянут, П.П.П. (Пазолини, конечно). Общее пристрастие меняет окраску происходящего как психоделик, сама видела, находясь однажды в культурном шоке: оказалось, Марс столь же болтлив на языке мира, сколь и по-родному. Брела за ним опять в смутном статусе младшей фрейлины, он - в диких фиолетовых ботинках; сказал, оглядев меня усмешливо: "Я сейчас на одну встречу. Твоя задача - хлопать глазами. Можешь и не хлопать, просто вызывать доверие, его же и демонстрировать". Я спрашиваю, дескать, доверие какое? Оно ведь разное бывает, кроме всего прочего, вызывать доверие и выказывать - не одно и то же. Он отвечает: "Не усложняй. Доверие пастушкино". О кей, пошли. Мы прибыли в темный бар, там Марсику пожал руку улыбчивый большеглазый потомок викингов из типа обаятельных подозреваемых наследников в английских романах... в того же фасона ботинках, как у Марса, только рыжих. Они тут же промеж собой залопотали, мне налили виски, не нюханного доселе. Что ж, гнилой и благородный вкус. Мне тут же захотелось вставить слово, Марсик, как будто это предвидев, спросил меня о совершеннейшей чепухе - скоро ли отмотаю свой университет. Я собрала в пучок все знакомые европейские идиомы - мне уже казалось, что будет мило заговорить на языке "оригинала", даже и утопая в невозможных транскрипциях. Меня поняли без фанаберий, виски - решительный демократичный напиток, при всей родовой неопределенности для русского уха на вкус он очевидно мужского пола. Захотелось еще - и выпить, и лясы поточить, первое без второго никчемно. Но мне особенно нечего было развивать про университеты, иное, достойное молодых аристократов в голове не шевелилось, как это всегда бывает, если лихорадочно меняешь тему. "Пей еще, - сказал Марсик. - Тут такого никогда не будет, это тебе не "Джонни Уокер"..." Я послушалась, хотя аргумент мне остался не ясен. До сих пор не знаю, чем плох "Джонни", но при случае не премину снобски фыркнуть в его сторону в память о хорошем. Неловко перед непригубленным "Уокером", ну да с него не убудет, я думаю. В память о хорошем еще не то оговоришь. Хорошего, кстати, получился не особенный излишек: глядела потом на сумеречное движение в окне. "Они" там мыкаются, ползут по скучным причинам, а я тут вне графика прожигаю вечер. В другие дни так же ползу, даже хуже. Мелькнула и тут же пшикнула вспышка привычного отчаяния - остаться бы с Марсиком на каждый день и подружиться с чертом в табакерке, так нет - пропадет на полгода, а у самой у меня получается другое веселье, трудное, бедное, сумасбродное, да и не в том перец - с Марсом даже если тихо, то все равно с огоньком и время на мозжечок не давит, и балкон с панорамой, да пусть даже и первый этаж с видом на собачье дерьмо - все равно с Марсом лучше и безнаказанно, и свою бутыль можно распивать в заведении, в тепле, а не в парадной - это к примеру...