Глеб Соколов - Вихрь преисподней

– Э, а чемоданчик-то ваш? – вдруг спросила тетка, когда Не-Маркетинг вставал.

– А чей же?..

Тетка пожала плечами.

– Почему вы спросили?

– Не знаю... Просто испугалась... Смотрю, какой-то чемоданчик стоит: а вдруг его кто-то подбросил?! Вдруг там бомба?!.. Небось знаете, что в Москве происходит... Почему-то мне показалось, что он не ваш...

– Почему?..

– Не знаю... Как-то он вам не подходит...

Не-Маркетинг промолчал. Оставив официанту всю немалую сдачу, поднялся из-за столика, пересек зал, и вышел из ресторана. Эльвиры на улице не было...

Он еще раз посмотрел по сторонам – никого... Он медленно пошел в сторону метро, стараясь держаться в тени росших вдоль тротуара старых тополей...

Некоторое чувство равновесия, появившееся у него после еды и обусловленное, видимо, тем, что все силы его организма были отвлечены на пищеварение, проходило, в голове побежали прежние мысли. Тем не менее некоторую передышку он все же получил...

Тоска, прежняя тоска охватывала его с новой силой... «Бедный, несчастный подросток!» – думал он... В конце-концов он медленно развернулся и побрел обратно, к бизнес-центру, к месту трагедии...

Не-Маркетинга трясло, все мысли в голове путались и про него в этот час можно было бы сказать, что он ничего не соображет, если бы не одно обстоятельство – он сам про себя очень хорошо знал, что «ничего не соображает», а в такие мгновения он обычно цеплялся к чему-то, что казалось ему устойчивым, продуманным еще до того, как наступило теперешнее состояние, а значит хоть что-то он при всем при том соображал и существовала у него хоть какая-то надежда, что если следовать этому продуманному когда-то прежде плану, то дурного ничего не выйдет. Уж во всяком случае не должно. Собственно говоря, плана у него никакого не было, а была лишь слишком общая мысль, что что-то ему угрожает, что-то неведомое, ему самому непонятное, а потому ему следует быть как можно более внимательным и осторожным: он шел, шарахаясь от каждого встречного и со страхом вглядываясь в каждого, идущего за ним.

Когда он подходил к станции метро, то увидел нескольких сотрудников их представительства. Примечательно: они шли они не к метро, подобно ему, а напротив – от метро в сторону бизнес-центра. О чем-то оживленно разговаривая, они не заметили Не-Маркетинга. А может быть и заметили, но особо не стремились с ним сейчас общаться, – он был достаточно далеко от них и они прошли мимо.

Когда он оказался в вестибюле метро, как-то само собой получилось, что он оказался возле схемы и без особого внимания уставился в переплетения линий подземки... Только тут до него дошло, что в метро он очутился совершенно в сущности не представляя, куда он сейчас поедет, да и вообще – надо ли ехать ему куда либо?! Он стал размышлять, пытаясь ответить на этот вопрос... Он не хотел сейчас попасть в свою съемную квартиру – во-первых, опасался нежелательных встреч, во-вторых, вновь начал испытывать уже было немного подзабытый страх перед темным подъездом, кабиной лифта и квартирой, в которой он будет совсем один... Иного адреса, по которому можно было отправиться, у него не было... Он, тем временем, поймал себя на мысли – в метро ему хорошо: толпа здесь значительно плотнее, чем на улице, почти физически ощущая вокруг себя такое множество народа он немного успокоился, мысли пошли ровнее и медленнее. Затем он спустился вниз, вошел в вагон и поехал... До сих пор сам не зная, куда!..

Через некоторое время он поднялся в город неподалеку от Измайловского парка. Хотя он и ел совсем недавно, он вновь почувствовал голод.

«Где тут можно недорого съесть какое-нибудь горячее блюдо?» – прозвучал в его ушах голос подростка. Это была подробность той их первой встречи. Подросток тогда давился своей сосиской с булочкой и в конце-концов облился кетчупом... Лучше бы Не-Маркетингу этого не вспоминать! Но он вспомнил и хотя только что и собирался поесть, теперь не стал покупать себе никакой еды, а просто пошел дальше – бесцельно, мимо автобусной станции, куда-то туда, дальше, дальше...

Его погнала вперед жуткая, непереносимая тоска, навалившаяся на него при этом воспоминании о подростке. Эта тоска была столь сильна и непереносима, что казалось: стоит прекратить делать какие-то отвлекающие от нее действия, например, он перестанет идти, – это было единственное действие, которое он сейчас выполнял – казалось что стоит остановиться – и последняя защита от тоски исчезнет. И тогда непременно что-то произойдет, что-то ужасное!.. Ибо не может же он, – да и вообще, только ли он? – любой человек не может взять и выдержать такую тоску! Такую тоску выдержать невозможно!