Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

Не произнеся ни слова, Замелькацкий, взъерошив волосы, направился в туалет. Там он подошел к зеркалу, пустил воду из крана и начал постепенно успокаиваться. Примерно через минуту или две, после того, как он обдал лицо несколькими пригоршнями ледяной воды, провел по волосам смоченной под краном расческой, глубоко вдохнул и выдохнул, – все перестало представляться ему в столь радужном свете... Ну позвонила!.. Ну и что?!..

С другой стороны, все уже было отнюдь не таким мрачным и бессмысленным, как прежде!

Вернувшись в комнату, он застал Смирнова на своем месте. Тот угрюмо молчал, глядя в свой компьютер, но время от времени, когда ему казалось, что Замелькацкий совсем на него не смотрит, бросал на него короткие ненавидящие взгляды.

Замелькацкому было наплевать. Сказывалось чудовищное напряжение, в котором он провел все утро: изо всех сил честно пытался возобновить работу если и не в таком же темпе, то похожем на тот, в котором действовал до звонка Ариеллы. Ничего не получалось: ручка валилась из рук, телефонная трубка стремилась обратно на аппарат, ужасно хотелось спать. А если спать нельзя, то уж по крайней мере – сидеть и, тупо глядя в экран монитора, ни о чем не думать. Со встречами на сегодня теперь как-то ничего не складывалось, – то просили перезвонить через час, то переносили на завтра, то – на следующую неделю. Он начал лениво печатать ответ на электронное письмо, пришедшее от одного заказчика.

Затем ему позвонил директор по персоналу Фадеев, попросил зайти. Не испытывая никаких эмоций, совершенно спокойный, сосредоточенный на предстоящем разговоре – анализировал, зачем он понадобился Фадееву, – придумывая линию поведения, – он спустился вниз. Кабинет Фадеева располагался на первом этаже недалеко от входа и поста охраны.

Фадеев был совершенно спокоен, говорил тихим голосом, но в нем чувствовалась твердость:

– Вот что, дружище, давай, пиши заявление...

– Какое еще заявление?!.. – Замелькацкий был искренне удивлен. Такого развития событий он не ожидал. Он ожидал, что речь пойдет о возможности скорого увольнения, но что прямо сегодня – нет...

Директор по персоналу с иронией посмотрел на него.

– «Прошу уволить меня по собственному желанию...» – по-прежнему очень спокойно проговорил он.

– Почему?.. – Замелькацкий очень быстро справился со своей растерянностью.

– Васильич распорядился тебя уволить, – директор по персоналу уставился в стол и со скучающим видом водил пальцем по гладкой деревянной крышке.

– То есть как?..

– Слушай, тут говорят, это ты дочь миллиардера доконал? – без всякой связи с предыдущим спросил Фадеев. – Что ж ты так?..

Он опять поднял глаза и с иронической улыбкой уставился на Замелькацкого.

– То есть как доконал?.. – новый поворот разговора был не менее неожиданным, чем его начало.

– Да так, приставал к ней, домогался, не давал работать.

– Да ты что?!.. – с гневом воскликнул Замелькацкий. – А кто говорит?..

– Да говорят там... – заскучав, проговорил Фадеев и опять зачертил ногтем по крышке стола. – Коллеги твои... А кто точно я не знаю.

«Смирнов!» – пронеслось в голове у Замелькацкого.

– Почему я должен писать заявление об уходе? Васильич дал мне испытательный срок.

– Испытательный срок у тебя давно уже прошел. Он бывает сразу после приема на работу, – Фадеев больше не смотрел на него с ироничной улыбкой. Глаза его были совершенно холодны.

– Нет, с утра он так сказал мне: испытательный срок...

– Не знаю, пятнадцать минут назад он вызвал меня и велел тебя уволить...

Фадеев сделал паузу. Замелькацкий слушал и больше ничего не говорил. Фадеев продолжал:

– Может быть на него повлияла эта история с Ариеллой. Все же ты мог быть поосторожней с дочерью миллиардера.

Фадеев опять сделал паузу, словно намеренно подталкивая Замелькацкого к тому, чтобы сказать что-то. Тот молчал.

– Они, знаешь ли, капризные особы... Уж конечно, грубо домогаться их никак нельзя!.. Впрочем, ты же не знал, что она дочь миллиардера.

– Нет, – спокойно сказал Замелькацкий.

– Вот я так Васильичу и сказал. Но это неважно!

– Вы не имеете права меня уволить не заплатив выходного пособия!.. Я пойду к директору, – вдруг прервал его Замелькацкий. Его все сильнее охватывало раздражение. Ему стало казаться, что он пал жертвой каких-то мерзких и глупых интриг. Его хотят уволить! Прямо сейчас! К этому он был не готов, – что он будет делать, оказавшись на улице?!..